— 1-
Идя домой, я мог думать только об одном. Ну, вы сами понимаете про что. Перед глазами мелькали такие картинки только произошедшего, что впору было снимать штаны и заняться онанизмом прямо здесь и сейчас посреди улицы. Я с удовольствием пристально рассматривал встречающихся мне женщин и придирчиво сравнивал их с Ташей. Погода стояла теплой, и встречающиеся были одеты соответственно. Все сравнения были явно не в пользу встречающихся, хотя и попадались особы, с которыми можно было бы замутить подобный вечерок!
Невольно я обратил внимание на то, как изменился ход моих мыслей. Если ранее я просто глазел, то теперь мысленно раздевал встречающихся дам, точно зная, что там увижу и это наполняло меня желанием. Я стал обращать внимание на малейшие нюансы поведения: походку; умение держать себя; взгляды по сторонам... И самое главное я видел, что смотрят эти женщины на меня совершенно по-другому! Не раз я ловил на себе заинтересованно-оценивающие взгляды представительниц слабого пола. Причем довольно откровенные и даже как мне казалось призывные. Кроме мыслей во мне изменилось ещё что-то... Возможно, появилась уверенность и знание? Теперь взгляды скрещивались, как рапиры на фехтовальной дорожке и я понимал, что они видят во мне лакомого сексуального партнера, а не просто молодого балбеса, прогуливающегося по улице.
Придя домой, я уловил испытывающий взгляд матери:
— Как сходил? Помог тёти Наташе? Что вы там делали?
— Да антресоль разбирали и много беседовали... — не стал я вдаваться в подробности.
— А о чем? — тут же переспросила меня мама.
— Да так о жизни и вредных привычках...
— Ну ладно, — как-то облегченно закончила она вопросы.
И только утром на свежую голову я сообразил: «Как мне повезло! Ведь то, что случилось это типа выиграть в лотерею если не миллион-то машину точно... «. Фактически это был перелом жизни на: до того, что было и после... Я стал мужчиной и вступил во взрослую жизнь.
— 2-
Я ждал звонка. Долго ждал. Но его не последовало... Хотя это не помешало мне уже на следующей недели завести подружку. Мы познакомились в библиотеке, куда я ходил сдавать учебники. Она была уже даже не студенткой и работала помощником библиотекаря на полставки. Заканчивал диплом в институте Культуры, и подрабатывала, проходя преддипломную практику. Если честно приглянулась она мне сначала своей необъятной грудью. Судя по всему, даже большей чем у Таши, хотя и была много моложе и стройнее. Милое личико, черные волосы густой копной падающие на плечи, ярко выраженная талия и красивые тугие ягодицы, затянутые облегающей юбкой. Широкие бёдра и тонкие как точенные руки с маленькими пальчиками. Темно-золотистая кожа выдавала в ней уроженку юга, а чуть раскосые глаза придавали ей шарма. А когда она наклонилась, заполняя формуляр, и я краем глаза заглянул в вырез её блузки, то пропал! Там было такое... Что и описать не могу! Это надо видеть и ощущать руками, и,... Звали её Алёна. Мы познакомились. Я пару дней провожал её, домой встречая с букетом роз, но в гости она меня не звала.
И вот в пятницу вечером я дождался её после работы, чтобы, как всегда проводить до общаги. По дороге мы зашли в магазин, и она предложила купить тортик и зайти к ней попить чая. Я в дополнение накупил всяких деликатесов, благо получил на днях стипендию. В придачу взял шампанское и коньяк. Осмотрев покупки, она слегка округлила свои чуть раскосые глаза, с интересом и совершенно другим взглядом посмотрев на меня.
— Ты, похоже, не хочешь терять времени? — многозначительно изрекла она.
— Ну почему? — сделав удивленные глаза, произнес я, — просто мне захотелось отметить наше знакомство и выпить по бокалу сего напитка... Это же «лимонад с пузырьками»!
— Ну, пойдем. У меня даже есть шоколад и фрукты, — с улыбкой добавила она.
В общежитие я попал без проблем. Охранник был на перекуре, а дежурная смотрела любовный сериал, которых так много развелось на нашем телевидение. Мы поднялись на лифте, она открыла дверь. Стандартная общага. Тамбур с двумя комнатами: на два и три человека. Мы зашли в трешку. Я огляделся, а она, ойкнув, поспешили, вперёд подбирая некоторые вещи женского туалета, разбросанные по комнате.
— Извини. Очень торопилась на работу, да и одна осталась. Все разъехались делать дипломы. Вот и не прибралась, — виновато улыбнулась она.
Я и сам обратил внимание, что две койки явно давно не использовались по назначению. А в остальном это было чисто девичье жилище. Занавесочки на окнах, темно-желтая штора с серебристым рисунком, коврики на полу, фотографии из журналов каких-то малознакомых мне молодых людей, статуэтки ну и прочая белиберда, которая не встречается в комнатах парней. На столе стоял ноут, и чайник. В углу гудел большой холодильник, а между кроватями примостилась электроплитка. Обычная ничем не примечательная комната в общежитии. Хотя вру. Эта была особенной. В ней жила она! Я с удовольствием вдохнул воздух. Пахло нежной парфюмерией и чистотой. И, кстати, складывалось впечатление, что мужчины нечасто посещают сию обитель.
— Ты куришь? — спросила она.
— Нет, — отрицательно кивнул я.
— Ну, тогда посиди здесь я переоденусь. Надоела эта униформа, — она кивнула на строгую белую блузку и темную юбку.
— ... — я кивнул.
— На вот журналы посмотри, да и, кстати, стол можешь накрыть. Посуда в шкафу. Я быстро. Ополоснусь и переоденусь, — скороговоркой проговорила она и, взяв какие-то вещи, выскочила в коридор.
Я стал выгружать из пакета продукты и раскладывать её на взятых из шкафа тарелках. Потом залез в холодильник, сунув в морозильник шампанское, а коньяк на полочку. Достал виноград, пару апельсинов и банан. Банан очистил, а виноград следовало помыть, как и апельсины. Взяв тарелку и выйдя в коридор, приоткрыл дверь в туалет. От увиденного остолбенел и притих как мышь.
Она стояла под душем и, напевая, терла себя мягкой мочалкой. Моя мама пользуется такой же. Шпингалет на дверях был сломан, и ей пришлось просто прикрыть дверь в санузел. Судя по всему, в душевой шпингалета и вовсе не было.
Моё второе я взыграло в полную силу от представленной картины. В джинсах стало тесно, а сердце забухало молотом, так что я побоялся быть услышанным. Прикрыв дверь, я одним глазком наблюдал, как Алёна моется. Плавные движения, мерное колебание превосходных грудей при движениях. Потом она повернулась ко мне спиной, и я смог рассмотреть её попку. Розовая, влажно поблескивающая. Мышцы ягодиц постоянно двигались. А когда она, расставив ноги, стала мыть там... Я просто не выдержал и вернулся в комнату. Меня бил озноб, а в голове всплыло, как неделю назад я в душе мыл и ласкал горячее податливое тело Таши тянувшееся к моим рукам как пчела на медовый цветок. Надо ли говорить, что у меня встал, заныло в паху, а яички заломило от прилива спермы.
Я сел на стул, наклонившись вперёд, зная что, посидев так некоторое время можно сбросить возбуждение. Когда она вошла в комнату, я был уже почти в порядке. Улыбнувшись, сказал:
— С легким паром. А где можно виноград помыть? — и замер с разинутым ртом.
Было отчего. Алёна одела коротенький обтягивающий халатик, явно пренебрегая лифчиком, отчего её прелести «нагло» выпирали вперёд, четко вырисовываясь через тонкую ткань. Про длину халатика можно было сказать:
— А вам по пояс будет, если наклонитесь... Ну, когда стоишь прямо, на толщину пальца ниже трусиков!
Так что все мои потуги не привели ни к чему. И это не прошло не замеченным. Её взгляд мигом зафиксировал не совсем правильную геометрию моего паха или, наоборот, более правильную.
— А то ты не знаешь? — с придыханием произнесла она, разглядывая мои штаны, — и, вообще, я хочу шампанского! Ты куда его дел?
— В морозилку положил. Достань его, а я пока помою фрукты — произнёс я, выходя в коридор и скрывая дрожь.
— Ладно, — донеслось мне в спину.
— А сюда никто не заявится? — прокричал я моя ...
фрукты.— Нет. В блоке в двух комнатах я сейчас живу одна! А входную дверь на шпингалет и замок закрыла, — послышалось в ответ.
Когда я пришёл запотевшее шампанское и пластмассовые бокалы стояли на столе. И пока Алёна резала фрукты и укладывала виноград на красивую тарелку, а я открыл бутылку, и наполнил тару. Звонко чокнуться у нас не получилось, но первый бокал пошёл «на ура». Не заставляя даму ждать, я налил по второй. Его выпили на брудершафт. Поцеловались... Она с двух бокалов зарделась и когда я, потянувшись, поцеловал её ещё раз, то она ответила. Перерыв на поцелуй затянулся и мои руки, скользнув по плечам, опустились, вниз поглаживая бёдра и ягодицы. Алёнины руки то же не остались без работы, поглаживая моё тело. Когда мы, «задохнувшись», разорвали объятия, она тихо произнесла:
— А ты не хочешь ополоснуться?
— Да не против. А спинку потрешь? — игриво произнес я.
— Перебьёшься... — смеясь, ответила Алёна, и шлепнула меня пониже спины, отправляя в ванну, — полотенце там, на дверях висит, — донеслось вслед.
— 3-
Когда я вышел из душа и открыл дверь в комнату, то оторопел. Шторы были задвинуты, а в комнате стоял желтоватый мрак. Рубашку я так и не одел и нес в руках. Она сидела на кровати, понурившись, и смотрела на зажженную пахучую свечу, стоявшую на краю стола.
— Ты что? — участливо спросил я.
— Не знаю... Грустно стало... Прогораем как эта свеча, и всё!
— Да брось, Алёна, ты просто устала. Давай я тебе ещё шампанского налью? — сказал я, подходя и садясь рядом.
— Нет... — она отрицательно закачала головой.
— Ну, хочешь, массаж сделаю? — продолжил я свои попытки
— Ты что умеешь? — повернулась она ко мне лицом.
— Да не очень... Но ласково погладить и помять могу... — обнимая её, и целуя в ушко, прошептал я.
Она замерла, когда мои губы прикоснулись к ней. А когда язычок прошелся по всему ушку и стал щекотать, засмеялась.
— Отстань... Щекотно... — проворчала она, всё сильнее прижимаясь ко мне.
— То ли ещё будет! — «погрозил» я, перейдя на шейку.
— О-о-о... Да-а... — с восторгом подтвердила она.
Моя рука медленно сползла с плеча, поглаживая её грудь. Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза. А я, нащупав торчащий сквозь ткань сосок, стал его поглаживать. Не встречая противодействия, я ещё ниже нагнул голову и мягко зажал сосок зубами. Чуть подождав, нежно сдавил. Она ухватила меня за голову и прижала к необъятной груди.
— Обними меня крепче... И целуй, целуй, целуй... — шептали её губы.
— Да, — еле выдавил я из себя, — «зарываясь» в столь соблазнительную ложбинку между грудей.
Мои руки на ощупь расстегивали её халатик. Вдоволь налюбовавшись и расцеловав её груди с темными и твердыми сосками, я поднял взгляд на лицо. Она улыбалась, а потом сказала прерывающимся шёпотом:
— Где же ты раньше был? Милый... — и заплакала.
— ... — растерянный, я целовал мокрое от слез личико, повторяя, — тебя искал... Долго искал...
Когда наши губы встретились, то уже ничто не могло прервать наш поцелуй. Её язычок горячей змейкой, проник в мой рот. Я ответил и мы, потеряв равновесие, завалились на кровать. Целовалась она исступлённо. Чуть прикусывая мой истерзанный язык и губы. А мои руки гладили её спину и животик, проникнув под халатик. Рванув подол, я грубо расстегнул последнюю пуговичку, и моя рука прижалась к её промежности, спрятанной под трусиками. Я почувствовал жар и влагу.
— Да... Давай... Сейчас... — шептала она.
Я легонько надавил там и почувствовал, как горячее тело подалось навстречу.
— Я хочу! Тебя! Сейчас... — продолжила Алёна, отстраняясь от моего лица.
— Да... Ладно... — нетерпеливо шептал я, пытаясь справиться с брюками.
— Ну?! — капризно, но и требовательно прошептала она.
Я разрывался между необходимостью ласкать её и снять брюки. Окончательно запутавшись, упал лицом на её живот.
— Ах... — выдохнула она.
А я, оставив в покое брюки, стал целовать её живот, приближаясь к лобку. Сквозь прилегающую к телу полупрозрачную ткань трусиков я увидел черную, расширяющуюся книзу полоску волосиков и влажное пятнышко. Прямо так сквозь ткань трусиков я прижал губы, к её вульве медленно мягко покусывая и пытаясь кончиком языка достать до клитора.
— Да... Ты молодец... Ну, сними же с меня трусики, — и не дождавшись ответа нетерпеливо почти сорвала их с бёдер.
Я согнул её ноги в коленках и развел в стороны. Мы замерли. Я любовался видом её лона, а она застыла в ожидании.
У неё были высокие половые губы светло-коричневого цвета, которые раскрылись от моих манипуляций в стороны. Между ними виднелась розовая блестящая плоть уже покрытая белесым лоснящимся «соком». Капюшон клитора сдвинулся, вверх открывая его розовую горошинку. А внизу темнел провал влагалища истекающего липкой смазкой.
Я впился губами, лаская и гладя языком клитор. Она выгнулась, вверх отрывая ягодицы от кровати. Её губы издавали то ли рык, то ли стон:
— Ох... Да-а...
— Угм, — промычал я, продвигаясь вниз по скользкой внутренней поверхности вульвы к заветной дырочке. Когда я вогнал в неё язык она, выгнувшись высоко подняв таз, закричала:
— Ещё, хочу... — и застонала от наслаждения.
Но я не стал продолжать. Мой язык вернулся к клитору, а в вагину проскользнул указательный палец. Я, чуть согнув его, крутанул им в стороны одновременно пытаясь прикусить губами клитор. Стон перешел в бульканье, и она затряслась всем телом, тяжело рухнула вниз. Живот спонтанно играл мышцами, а руки, вцепились в простыню пытаясь порвать белую материю... Но я даже не думал прекращать, а, наоборот, свободной рукой прихватил её сосок и стал покручивать, мягко сдавливая, а второй ускорил движение, вперед-назад чуть согнув палец.
— Что... ж... ты... дела... ешь? — выдавила она, из себя сдерживая крик, и извиваясь от «сладостной пытки».
— Ну, ведь не чай пью... — поднял я на мгновение голову и продолжил своё «черное дело»!
Ещё несколько минут она выдержала, сдерживая крик и даже прикусив губу, но всё равно закричала от счастья и затихла, чуть подрагивая всем телом. Я медленно оторвался от её лона и посмотрел в лицо.
Щеки её пылали, хотя лицо было бледное и измученное. На губах проступала гримаса улыбки. Дыхание было тяжелым и частым.
— Изверг, ты! — шепнула она счастливо, — до чего довёл бедную девушку!
— Так уж и изверг? — спросил я, вставая и наконец, справившись с джинсами.
Мой дружок, покачнувшись, смотрел на неё, головка была почти оголена и лоснилась в желтовато-серебристом свете, а на самом кончике вдруг набухла большая вязкая капля.
— Не хочешь поласкать его? — спросил я, ни на что не надеясь.
— Ближе, — она протянула руку и, схватив меня за «хоботок», потянула к себе.
Вздрогнув от прикосновения, я сделал шаг вперед. И уперся членом в мягкую грудь, свободнолежащую на простыне. Чуть подождав, я потерся головкой о белую податливую плоть, а потом и сосок. Она чуть приподняла голову, язык облизал мгновенно пересохшие губы. Я подал корпус вперед и она, перехватив ствол, стала вылизывать головку. Дрожь пробежала по моим членам, и я резко выдохнул, подаваясь ещё ближе. Протянув руку, стал водить пальцем по капюшону, закрывающему клитор.
Это было неописуемо приятно и возбуждающе, когда язычок касался обнаженной плоти. Он чуть подрагивал при прикосновении, как бы обволакивая моего друга. Потом она взяла всю головку в рот и, наклоняясь, стала сосать, делая неглубокие фрикции. Не осознанно я стал подаваться, вперед стараясь глубже проникнуть в этот ласковый ротик. На мгновение она оторвалась от своего занятия и сказала:
— Только неглубоко и помедленнее...
— ... — согласно кивнул я а мой орган опять вошёл в ротик.
Красные губы плотным колечком охватили член, скользящий по языку вперед-назад...
— Как же мне хорошо... — шептал я, медленно погружаясь, то почти ... выходя наружу.
— Угу, — согласилась она и чуть повернула голову в сторону.
Я дернулся вперед и, соскользнув с языка, уперся в щёку, приподняв её бугром. Ещё минут пять я блаженствовал в её ротике, а потом она, повернувшись на спину, заставила меня сесть сверху и, послюнявив между грудей, зажала там член:
— Давай, — выдохнула она.
— Ох... — я энергично задвигался в узком пространстве между белыми полушариями сжимаемые нежными ручками.
Временами я проскакивал насквозь, и она жадно ловила головку губами иногда даже успевая облизать её. Мои пальцы жадно теребили коричневые соски. Мягкая, горячая плоть тесно обжимала мой фаллос, и я энергично двигался в этом пространстве.
— Всё! — выдохнула она, — иначе ты мне синяков наставишь или протрешь там всё до костей — и убрала руки.
Волшебное гнёздышко распалось на две половинки, груди мягко раскатились в стороны, ложась на мои бедра.
— А теперь там, — требовательно попросила она, — надо и киску «порадовать»!
Я неохотно переместился ниже между её ног. Она подняла их, разведя в сторону открывая мне свободный доступ к вагине.
Пришлось всё взять в свои руки, в том числе и член которым я, постукал по вульве стараясь попасть по клитору. Она содрогнулась:
— Ну что же... ты!
— Щас... — произнёс я.
Я прижал вздыбившегося «жеребца» к вульве и стал быстро двигаться по скользкой влажной поверхности. Когда головка задевала клитор, она вздрагивала и стонала:
— Когда?! — постанывала она, изнывая от желания.
— Сейчас! — прохрипел я.
— Быстрее... — энергично закивала она
Я подался назад, обхватил ствол и, направив в узкое отверстие, стал входить в неё. Не торопясь, давя всем телом, протискивался в мокрую узость влагалища. Если чувствовал нарастающее сопротивление, подавался, назад делая пару неглубоких фрикций. Алёна, ухватив себя руками под коленки, старалась как можно шире развести ноги, приподнимая попку, как бы торопя меня.
— 4-
Войдя только наполовину, я остановился.
— У тебя там очень узко, — констатировал я.
— А это плохо? — с улыбкой простонала она.
— Нет... А тебе не больно?
— Уже нет. Мне хорошо! Давай двигайся. Неужели бедная девушка должна делать всё сама?
— Ну, уж нет! — я с трудом задвигал членом, чуть пробиваясь вперед, и с легкостью возвращаясь назад.
— Да! Давай! Глубже...
Глубже так глубже и при очередном разе двинул вперёд со всей дури.
— А-а-а, — закричала она, — кусая губы.
Но я уже вошёл полностью и остановился. На мгновение наступила тишина, нарушаемая её тяжелым дыханием. У меня на языке вертелся вопрос: «Неужели ты девственница?», который я так и не задал...
— Давай не стой, — с трудом прошептала Алёна, — только по чуть-чуть...
А я и не стоял... Медленно вперед-назад, раскачиваясь телом в право-лево, постепенно увеличивая скорость и амплитуду. Двигаться стало легче, и я увеличил глубину фрикций. Хватило паря минут, чтобы я «проторил дорожку» под свой размер. Алёна закрыла глаза, отдаваясь ощущениям, а я работал как «папа Карла», делая своё приятное дело.
Вдруг она вскрикнула и её начало трясти. Увидел, как напряглись мышцы живота, чтобы тут же разгладится. А потом повторить все снова с большим усилием. Она заерзала подо мной, выпустив ноги. Одна рука вцепилась ногтями в мою спину, а вторая сжала в комок простынку. Раздался какой-то хрип, переходящий в тонкий, чуть слышимый крик. Голова замоталась по подушке, а по лицу тёк пот.
— Ох... Да-а... — простонала она.
— Тебе хорошо? — не прерывая совокупления, сипел я.
— Очень...
Тело стало выгибаться дугой, подвешивая ягодицы. Ещё увеличив скорость, ухватился за её груди, метавшиеся перед моими глазами. Сжал их, чуть поглаживая. Соски и без того твердые окаменели. И притрагиваясь к ним, я чувствовал жар и затвердевшую плоть. Я притормозил. Она открыла ошалевшие глаза и прошептала:
— Зачем? Давай... Ну, давай же! — на верхней губе выступила испарина.
Я потянулся и поцеловал ее в губы, а она словно ждала этого. Вцепилась в голову, исступленно отвечая на мой поцелуй. Чувствуя что ещё немного и весь процесс может прекратиться из-за моего оргазма, я вышел из неё, тяжело дыша.
— Ещё... — шептала она плаксиво глядя на меня.
— Перевернись! — скомандовал я, — и встань на карачки.
Она тяжело перевернулась на живот. Встала на колени, разведя ноги на ширину плеч и выгнув спину, наклонилась вперед, так что её прелести обрисовались перед моим взором. Груди покоились на подушке, которую она подоткнула к животу.
Не удержавшись, я склонился вперед и впился в её промежность. Мой пальчик ласкал клитор, а язык лоно. Золотисто-желтоватые ягодицы при таком освещении заходили перед глазами, и я увидел, как непроизвольно напрягается светло-коричневая звездочка сфинктера. Не удержавшись, я лизнул и его, пытаясь языком проникнуть внутрь.
— И... там... то же... ласкай... — еле слышно пожелала она.
Мой язык довольно свободно, но под яростные стоны вошел внутрь.
— Давай в попку... Тебе понравится... — голосила она.
Мазнув слюной по головке и «звездочке», я приставил к ней член и надавил. Легкое сопротивление, и растянув «звездочку в колечко», мой фаллос с легкостью исчез внутри.
— Ох... — энергично погружался я в неё.
— Да! — вторила она моим движениям.
Я руками раздвинул ягодицы, в стороны шлепая на скорости низом живота по мягким полушариям. От моих толчков она все больше подавалась вперед, пока не упала животом на постель. Ноги и руки распростерлись в стороны, дергаясь от каждого нашего столкновения. Мой член вылетел из нежной попки и «сыграв» вниз, вошёл во влагалище.
— Ещё! — чуть не рыдала она.
Сделав пару энергичных «качков», я опять погрузился в анус, чем вызвал стон. Так, я и чередовал своё вхождения, чувствуя, как все ближе подхожу к оргазму. Судя по движениям Алены, её оргазм просто не прекращался, накатывая как прибой на берег.
— Кончаю! — с восторгом завопил я.
— Давай в попу... — с трудом проговорила она, громко стеная.
— Ох... — меня вывернуло наизнанку, и я выплеснул всё накопившееся семя, внутрь не останавливаясь ни на секунду.
Почти сразу захлюпало, а при движении стали появляться мелкие подтеки. Я продержался пять минут, а потом просто тяжело опустился на её спину, с хрипом глотая воздух. Мы лежали подрагивая. Я сверху она подо мной. Потом я сполз и лег рядом. Она с трудом повернулась ко мне. На глазах её были слёзы. Она поцеловала меня и произнесла:
— Спасибо милый!
— ... — я молча кивнул, целуя её в ответ.
Расслабившись. Ощущая успокаивающее тепло её тела прижатого к боку, я закрыл глаза и провалился в сон.
— 5-
В голове нудно гудело, я пытался не обращать на это внимание, не желая просыпаться. Потом раздался голос:
— Милый! У тебя телефон звонит...
Вот тут я проснулся, с трудом понимая, где я. Оглядевшись, я увидел Алёну, стоявшую передо мной и державшую трубку. Прислонив его к уху, ответил:
— Алло.
— Ты где? Сын, — раздался голос матери.
Сна как не бывало и я, взглянув на дисплей, понял, что проспал почти три часа.
— Да вот к ребятам в общежитие зашел. Занимаемся...
— Домой когда придешь?
— Ну, мама. Мне еще много надо повторить. Я наверно у них заночую, — мой взор поймал улыбающееся лицо Алёны.
— А ты точно занимаешься?
— Ну, мама... — прогундосил я.
— Ладно, ладно, — поспешно завершила она разговор, — я предупрежу отца...
— Целую, ма! — радостно воскликнул я.
— Остаешься? — переспросила подруга.
— Ага, — осклабился я и, притянув, её к себе начал целовать.
— Отстань, потом... — шуточно отбивалась она, приникая к моим губам.
Когда мы нацеловались, она произнесла:
— Давай вставай. Я кушать приготовила...
— А, может,... — я ухватил её ... за голую попку. Трусики она не надела.
— Потом... — уже строже сказала она, — у нас вся ночь впереди.
— А я хочу, — гнул я своё.
— Поднимайся, давай! — начала она сердиться, — и марш в ванну мыться, Ромео... — ласково добавила она.
Рассмеявшись, я вскочил и отправился мыться. Ополоснувшись под душем закрыв по детской привычке глаза, стал мылить голову. Раздался чуть слышный скрип, пахнуло холодком и к моей спине прижалось горячее тело.
— Давай помогу, — промурлыкала Алёна и, выдавив гель, стала мылить мою грудь.
Её пальчики мягко прошлись по моим соскам, а потом неожиданно сдавили их.
— Ой, — вскрикнул я, ёжась от горячей волны, пробежавшей по телу. Мой член встал.
— Какие они твердые...
Она потерлась о мою спину, и мой протеже, тут же отреагировал вторично интенсивно подергав набухшей головкой. Я тут же сунул голову под струю душа, смывая пену и вывернувшись, встал к ней лицом. Обнял и, приподняв голову, стал целовать в счастливые глаза, смеющиеся губы и красивый носик.
— Ну что ты меня как котенок облизываешь? — довольно проворчала она, деловито лаская мой орган, упирающийся в живот.
Мои руки скользнули вниз, поглаживая упругие ягодицы, а потом и бёдра. Одна рука ушла, вперед прижавшись к лону, а вторая погрузилась между белых полушарий, нащупывая дырочки.
— Ты никак не угомонишься, — нежно произнесла она, раздвигая в стороны ножки, и приникла к моим губам.
— Не... — коротко булькнул я.
Оба мои средних пальца, нащупав, каждый свою цель, погрузились в горячие отверстия.
— Ну, какой т... — шептала она, — нетерпеливый...
От моих манипуляций она задрожала мелкой дрожью, тяжело прижавшись ко мне.
— Я хочу...
— Я то же... — шепнула она в ответ.
Оставив в покое промежность, подхватил её за внутреннюю сторону бёдер, приподнял и просто насадил на свой, стоящий торчком орган. Ноги оплелись вокруг моей поясницы, а руки схватились за плечи. Она откинулась, назад упираясь в стену, и мы понеслись в рай! Горячий душ хлестал в спину, иногда попадая на голову. Его звуки заглушали наши невнятные стенания. Чмоканье соударяющихся мокрых тел терзали ухо, доводя накал желания до точки кипения. Чувствуя, что вот кончу, я попытался покинуть благодатное лоно, но она не хотела меня выпускать...
— Я сейчас кончу... в тебя! — почти закричал я.
— ... — яростно-безумный взгляд был мне ответом.
Он прямо требовал продолжения, и я подчинился. Кончили мы одновременно. Тугая струя, ударила в матку и она, заголосив начала извиваться в оргазме выскальзывая из моих рук. Мне пришлось опуститься на колени, удерживая напряженное дергающееся тело. Она лежала, полуоблокотившись на меня и стену. Её рот был приоткрыт то ли в попытке кричать или вздохнуть. Струи воды бил и по телу заливая лицо, но она только отвернулась в сторону не в силах ничего сделать...
Отдохнув, мы встали, обмылись и, не одеваясь, прошли в комнату. Там перекусив, я опять затащил её в кровать.
— Ты еще не устал? — поинтересовалась она.
— Нет! — твердо заверил я её, демонстрируя свой вздыбившийся член.
— А, может, хватит? — отталкивая меня, пробормотала Алёна.
Отбивалась она только для вида. Как только мои губы прикоснулись к её груди, она затихла тяжело задышав...
— 6-
Уснули мы часа в четыре утра. Засыпая, я слышал, как она сказала:
— Мне с утра в институт надо на консультацию. Если проснешься без меня, то сиди тихо и никому не открывай!
— Ладно... — пробормотал я, проваливаясь в сон...
Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Я был один.
— Кого ещё там принесло? — подумалось мне.
Я встал. Увидев, что голый, натянул трусы и больше ничего, не одевая, вышел в коридор. Забыв про ночной разговор, молча отпер дверь. На пороге стояла довольно элегантная дама, одетая в короткое платье с сумрачным выражением лица. Она уставилась на меня и довольно грубо спросила:
— Где она?
— Алёна? — переспросил я.
— Да...
— В институт ушла.
— А ты кто?
— А вам, зачем знать?
— Я комендант общежития и не помню, чтобы селила тебя в этот блок! — с усмешкой преподнесла она.
— Во влип! — подумалось мне, — я её брат. Вот заехал в гости и заночевал. Но она говорила, что это разрешено, — врал я напропалую.
Отодвинув меня в сторону, она прошла в комнату и, посмотрев на скомканную кровать, выдала:
— И спали вы вместе!
— Да нет, — продолжал я отстаивать свои «бастионы», — на полу я спал. Просто уже убрал постель...
— Да-а-а... Врать ты горазд! Постель убрал, а морда заспанная... И две подушке на койке! — уже весело добавила она, уличая меня во лжи. За такое полагается выселение, а если сообщить в деканат, то и отчисление! — добила она меня. — Но Алёна хорошая девочка и вопрос можно решить мирно, — улыбнувшись, произнесла сия дама.
— У меня сейчас нет денег, — ответил я, — но вечером я принесу. Сколько?
Она оценивающе посмотрела на меня. Я поёжился под её взглядом.
— А кто про деньги говорил? — вдруг спокойно произнесла она, — ты ведь её, поди, всю ночь трахал?
— Да вы что! — возмутился я краснея.
— Не спорь! — что я дура? — Брат говоришь... Силы-то ещё остались?
— Какие? — включил я дурака, понимая, к чему она клонит.
— Меня трахнуть, — спокойно произнесла она, — «отработаешь» хорошо я разрешу тебе пожить здесь... А нет, вылетит твоя «сестренка» со свистом, и отсюда и из института!
Я посмотрел ей в глаза. Там светились похотливые огоньки. Она, облизала губы и «дав петуха» в голосе, поинтересовалась:
— Ну?
— Сейчас?
— Ну не завтра же...
— А Алёна?
— Так, поторопись... И не бойся, сюда она не заявится. Я команду дала, меня на вахте ждать будет...
Ни чего не говоря, я вышел в коридор, закрыл дверь на засов и вернулся в комнату. Подойдя к ней, вплотную провел рукой по груди, слыша, как громко застучало моё сердце. Только сейчас я присмотрелся к ней. Около сорока лет. Невысокая, плотная с приличной фигурой и довольно большой попкой. Небольшие груди, наверное, третьего размера. Какие-то резкие черты лица, впрочем, довольно миловидные. Схватил за плечи, и резко развернув, толкнул её лицом на кровать.
— Шустрый ты...
— «Работать так, работать»! — прошипел я, задирая её подол на платье, и добавил — а у тебя милая задница, — попутно стягивая с неё трусики.
Розовые большие хлопчатобумажные трусики с яркими цветочками. Она тяжело задышала, когда моя рука пробежала по её промежности.
— Только ты сухая... — констатировал я.
Хотя мой орган был явно с этим несогласен. Он уже встал и оттягивал резинку на трусах.
— А ты смочи язычком, — по учительский сказала она, повернувшись ко мне головой.
— Можно и язычком... Как пожелаешь!
— Давай не тяни, — раздвинула она ноги в стороны и, выгнув спину, приподняла аппетитную попку.
— Ты торопишься? — с удивлением спросил я, снимая свои трусы и одновременно надавив ей между лопаток заставляя положить голову и грудь на матрац.
Вид был великолепно-отталкивающий! Густая поросль волос доходила до ануса, который был приоткрыт, этаким темным «глазком». Видимо, её туда часто использовали. Белые тугие ягодицы выпирали двумя арбузами, а приоткрытое лоно красовалось довольно большими широко разведенными в стороны губами. Да и отверстие вагины было не маленьким...
— Где наша не пропадала! — решил я, загоняя пару пальцев во влагалище.
Она уже не была сухой, как мне показалось вначале, а «текла совсем по-взрослому»! С громким хлюп пальцы погрузились в горячее чрево. Чуть покрутив их, я с максимальной скоростью начал гонять этот имитатор вперед-назад. Вторая рука терзала пухлые ягодицы временами шлёпая их. При каждом ударе я видел, как непроизвольно сжимается ее «зрачок» ...
ануса, а пальчики плотно сдавливают мышцы вагины. От моих ласк она уже же начала крутить попой и постанывать всё сильнее вжимаясь грудью в матрац.
— Нравится? — поинтересовался я.
— Да... — почему-то шёпотом ответила она, — давай вставь мне!
Дурное дело нехитрое. Вставить, так вставить... Только сейчас я понял, меня обуревает желание: ни смотря, ни на что просто оттрахать эту сучку. Ни о чем другом даже в мыслях не было. Трахнуть удовлетворить похоть и разойтись... (Тогда я не знал, что этими мыслями открываю свой личный счет в охоте за удовольствиями)!
Я, медленно крутя ими в стороны, вытащил пальцы из ее вагины, и повинуясь какому-то внутреннему желанию, медленно ввел их в анус. Легко раздвигая стенки, они вошли до самой ладони. Она перестала крутить задницей словно к чему-то прислушивалась.
Парень, а ты не ошибся адресом? — выдохнула она.
Ни чуть, — подумав, решил я, — почему бы не начать отсюда...
Да начинай ты уже откуда хочешь! Я устала раком стоять!
Какая ты нетерпеливая... Надо же приготовиться... — дразнил я её, энергично двигая пальцами.
Вытащив их, я плюнул в ладонь, и смочил этим эликсиром головку. Приставил её к увеличившемуся за время моей игры зрачку и надавил. Помогая себе, с силой развел белые ягодицы в сторону, так что на месте входа образовалась этакая воронка. Моё оружие, медленно погружалось внутрь преодолевая пусть небольшое, но сопротивление.
Моя оппонентка притихла, ожидая окончания экзекуции.
— Хватит, — вдруг выдохнула она.
— Что значит, хватит? — возмутился я, продолжая углубляться.
— Больно...
— Сейчас пройдет, — неуверенно пообещал я, вгоняя член по самый пах, — а теперь поехали...
Попробовал двигаться. Внутри скользило легко, и я заработал в полную силу. Вход-выход, вперед — назад... Через минуту я отпустил раздвинутые ягодицы, и мой член опять сжало. И снова: 1 — вход; 2 — выход... 1—2; 1—2... Шлепок по ягодице и мой орган кратковременно, но сильно сжало сфинктером.
Отбарабанив минут пять, я вышел из ее попки и вогнал член по штатному расписанию в вагину. Опять вздох и внутренний массаж влагалища начался.
Она чуть повернулась ко мне:
— Не стоит сразу в попу и вагину...
— Во-первых — проехали; во-вторых — поздно пить бальзам коли печень отмерла... — отшутился я, — хотела трах, получи...
— Ох... — вскрикнула она, когда я врезался головкой в матку, — давай не останавливайся, — завопила она.
Или мой орган оказался длинным или её вагина не успела подстроиться ко мне, но я раз за разом врезался в её матку. И очень быстро она стала бурно кончать.
— Сволочь... Давай... Быстрее... — бессвязно орала она, бурно извиваясь под моими «ударами» да так, что мне пришлось держать её, а то бы она «соскочила с крючка»!
— Хотела трахаться... Получай... — вторил я ей.
Я не удержал её. Уж больно сильно её «колбасило». Коленки соскользнули с кровати, и она упала животом на постель выкручиваемая спазмами. Подождав, пока она затихнет, я перевернул её на спину, попутно стащив платье и лифчик. И сев на живот стал с силой мять груди небольшие, но упругие с маленькими конусообразными сосками почти без видимого ореола. Её глаза были прикрыты, рот оскален, а голова моталась вправо-влево. Она стонала во весь голос, а руки, безошибочно нащупав мой член, яростно его дрочили. По напряженным мышцам живота бежали волны.
Кончиками пальцев я сжал набухшие соски и сильно потянул в разные стороны, одновременно выкручивая их. Она хрипела, ругалась, не закрывая рта. И я, приподнявшись на коленках, наклонился вперед и провёл членом по её губам. Она замолчала, чтобы тут же прихватить головку губами. Я, удерживая голову руками, стал трахать её в рот. Она, громко чмокая и пуская слюни, заглатывала его на всю длину!
— Давай, соси сучка... — шептал я, энергично используя её рот, — тебе ведь нравится?
— Дга... — невнятно ответила она, вылизывая головку, отчего у меня кожа покрылась мурашками.
Поза была довольно неудобной, и я без лишних разговоров сдернул её с кровати, поставил на колени и опять «засадил по самые гланды». На этот раз достал. Она закашлялась, отталкивая меня, а из глаз потекли слёзы.
— Ты куда «киса»? — схватил я её, за волосы, задирая лицо вверх, — мы еще не окончили!
— Та... — смотря на меня, с каким-то видом побитой собаки, ласкающейся к хозяину, прошептала она.
— А как насчет пошоркать между сисек? — вдруг произнес я.
— ... — она кивнула, сжимая их руками...
Я чувствовал себя странно. Во мне сейчас находились как бы два человека. Один с ужасом и содроганием смотрел на творимое с женщиной, которая по возрасту могла быть мне матерью, а другой безумно пытался удовлетворить нашу похоть, не останавливаясь ни перед чем. А стоящая на коленях женщина воспринимал все как должное!
— Так, нельзя! — думалось мне.
— Она позарилась на святое! — слышалось в ответ.
— Но она женщина! Может быть, мать...
— Шантажистка, пытавшаяся опозорить и сделать больно Алёне...
Ещё, наверное, полчаса я трахал её как куклу в разных позах, а потом кончил в рот заставив проглотить сперму. Она встала и, помыв лицо и руки, ушла, сказав напоследок:
— Я завидую твоей девушке. Ты хорош, а потом станешь ещё лучше! Пусть Алёна зайдет ко мне и напишет заявление на двухнедельное проживание брата в общежитии. Я подпишу...
А я, закрыв дверь, бросился в ванну под душ пытаясь смыть с себя всё «дерьмо», которое ко мне прилипло. Только проблема была в том, что оно было у меня в голове, а не на теле. Как я буду жить дальше с этим, я не знал. Смотреть в глаза Алёне мне точно будет стыдно, хотя сделал я это именно из-за неё... Или нет?