В объятиях пирата. Часть 4

Дюваль, возвращаясь с охоты, спешил. Он был очень встревожен.

— Только бы, только бы всё было хорошо, и Анна оказалась в хижине, — думал он, хмуря лоб. — Никогда не прощу себе, что оставил её одну!

Сегодня в лесу он обнаружил чужую — не свою! — ловушку для птиц. Это был явный след присутствия на их острове человека. Анна оказалась права — в тот день, когда они предавались страсти под струями водопада, за ними кто-то наблюдал. Ловушка была новая, сооружённая из свежесломленных прутиков. «Значит, — рассуждал Дюваль, — её поставили недавно... У нас есть постоянный сосед? Или... или здесь бывают дикари?» Мысль о последних заставила его ускорить шаг. В хижине Анны не оказалось. Сердце Дюваля забилось, готовое выскочить из груди.

— Девочка моя, неужели с тобой что-то случилось? — сказал он вслух и рванул к морю.

Он знал, что в последнее время Анна придумала себе новую игру. Она вставала к набегавшим волнам спиной, и когда волна оказывалась к ней вплотную, она быстро падала назад. Море подхватывало её, мягко поднимая, и несло к берегу.

Гийом Синьяк «Нимфа»

Серж увидел её ещё издали. Анна неодетая сидела, подогнув колени, у большого валуна, у самой кромки воды. Она напоминала русалочку, выбравшуюся на берег отдохнуть, лишь волосы не по-русалочьи были собраны сзади в пучок.

— Любовь моя! — Дюваль схватил её на руки, крепко привлёк к груди, коснулся губами её волос.

— Милый, что случилось? — Анна удивлённо заглянула ему в глаза. — Ты так запыхался... Ты бежал?

— Да, — он счастливо улыбнулся, — я спешил к тебе. Я так соскучился! — его глаза блестели.

На миг ей даже показалось, что он готов расплакаться.

— Точно всё хорошо? У тебя какой-то странный вид? — встревожилась она.

— Всё прекрасно! — засмеялся он и подарил ей долгий поцелуй, потом шепнул в самое ушко: — Просто я истосковался по моей девочке, по моей сладкой русалочке.

Анна, краснея, прижалась к нему, потёрлась носиком о его колючую щёку.

— И я, — прошептала она, — я тоже скучала по тебе.

— Знаешь, — вдруг сказал он каким-то нерешительным тоном, — я не хочу, чтобы ты одна выходила из дома неодетой.

— Хм, — улыбнулась она, — не ты ли сам говорил мне, что кроме тебя меня здесь никто не увидит, и что мне не обязательно изнывать от жары в одежде? Почему ты изменил своё мнение?

— Ну-у, — Серж на мгновение задумался, — просто я... не хочу, чтобы твоя восхитительная кожица потемнела на солнце, — нашёлся он. И засмеявшись, пошутил: — Кроме того, какой-нибудь дух леса вполне может влюбиться в такие прелести!

Анна не поверила его объяснению, хотя и не показала вида. Она лишь улыбнулась и обняла его за шею, позволив унести себя к хижине.

— Интересно, — размышляла она, — он ревнует меня? Но к кому?! О, какой он собственник, — она улыбнулась, — он хочет только сам видеть мою наготу... Очень странное желание. Как сложно понять мужчину!

— Я принёс птицу, — прервал её мысли Дюваль, — и сейчас сварим вкусный супчик.

Прихлёбывая суп, Анна бросила на него лучистый взгляд и с улыбкой заметила:

— Как ты много всего знаешь и умеешь!

— Ты льстишь мне, — его рот растянулся в довольной улыбке.

— Ни капли! — Анна мотнула головкой. — Всякие коренья и травки... Откуда моряк может всё это знать?!

— В море меню не слишком разнообразное, — печально улыбнувшись, заметил он. — Закупленная солонина, как и другие припасы, съедается быстро. Остаётся рыба. Поэтому мы часто высаживались на острова и собирали всякие съедобные растения. Это всё Старина Джим... Он научил меня...

При воспоминании о друге лицо Дюваля помрачнело.

— Милый, — Анна подошла к нему и обняла сзади за плечи, — ты тоскуешь по нему, по той своей жизни?

— О, нет, нет, девочка! — он поцеловал её руку. — С тобой я обрёл счастье. Просто... эти воспоминания... Мне тяжело говорить о моём прошлом. Слишком много чёрной краски было в нём...

Сумерки спустились на берег. На небе показались серебряные веснушки звёзд.

— Милый, я хочу спать, — сказала Анна.

— Да, да, — как-то рассеянно кивнул головой Дюваль, — я сейчас.

Она зашла в хижину и стала снимать одежду, которую надела, когда они вернулись с берега. Шёлковая юбка съехала по ножкам. Анна распустила волосы и сняла тонкую безрукавную блузку. Руки Сержа опустились ей на плечи, медленно скользнули под грудь.

— Моя красавица, — прошептал он, склоняясь к её шейке, касаясь её губами.

Не оборачиваясь, Анна со смущением поняла, что он совершенно нагой. Её грудки, как два сочных апельсинчика, легли ему в ладони. Она ощутила, как позади неё пышет жаром его уже напрягшийся «друг». При мысли о предстоящей сладости дрожь прошла по телу Анны, и она глубоко вздохнула. Серж поднял её и перенёс на ложе. С той ночи, когда она сама пришла к нему, они всегда спали вместе, исключая те моменты, когда Анне было нельзя. В такие дни она, несмотря на его уверения, что ему совсем не составляет труда просто поспать с ней рядом, обнявшись, уходила за ширму и спала одна. Дюваль расширил лежанку, и теперь вдвоём на ней было очень удобно. Иногда они целую ночь напролёт ласкали друг друга, засыпая лишь на рассвете.

Анна с мечтательной улыбкой перевернулась на животик и стала дрыгать ножками. Она уже знала, что он без ума от её попки. Дюваль и сам не мог понять причину этой своей слабости. Раньше ни в одной из женщин, которых он повидал немало, эта часть тела не казалась ему особенной. И только попочка Анны, плавно изгибающаяся под талией, кругленькая, как маленький мячик, пухово-мягкая, с нежно-персиковой кожей, сводила его с ума.

— Ммм, персик мой любимый, — прошептал он, целуя «булочки», утыкаясь в них лицом.

Потом осыпал поцелуями точёные ножки, вернулся опять к попочке. Анна позволяла ему играть своим телом, как куколкой. Она доверяла его рукам, любила его и с радостью отдавалась его ласкам. Он вдруг перевернул её на спину и накрыл губами её ротик, осторожно сжимая крупными ладонями грудки. Анна застонала, обвила ручками его шею и, раздвинув, закинула ножки ему на спину.

— Не спеши, девочка моя любимая, — с улыбкой хрипло попросил Дюваль и опустил голову ниже, уже целуя «апельсинки».

«Пуговки» напряглись, немного увеличились в размерах. Губы Сержа с наслаждением «терзали» их, втягивая вместе с розовыми ореолами. Прижимаясь к ней, Дюваль давно ощутил влагу между ножками. Признаться, его «шпага» тоже упорно рвалась в бой, твердея с каждым мгновением. Но Серж оттягивал, понимая, что с подачей главного блюда нужно подождать. Тем вкуснее и желаннее оно окажется. Однако сегодня на Анну что-то нашло. Она вдруг вновь перевернулась на животик и, выгибаясь по-кошачьи, чуть расставив ножки, приподняла попку. Её локоны рассыпались по спинке. Опьянев от увиденного, Дюваль зарычал, впился руками в половинки «персика» рванул его на себя. Раскалённая от напряжения «шпага» ринулась в бой, пронзив «розочку». Анна, вскрикнув, дёрнулась, будто не ожидала этого, и принялась двигаться ему навстречу. Они «танцевали» под аккомпанемент собственных стонов и криков. Плечики Анны вздрагивали, как от рыданий. Последний аккорд, оба затрепетали. «Цветок» насытился любимой влагой. Анна вытянулась, раскинув руки, Дюваль рухнул лицом на прекрасный «персик».

— Ах, ты, хитрюшка! — смеясь, сказал он через какое-то время. — Ты решила воспользоваться моей слабостью?

— Прости, милый, — Анна, пряча улыбку, потупила взор. — Я уже умирала, а ты всё ждал чего-то... Но ведь, мне кажется, получилось неплохо?

— Ещё как, любовь моя, ещё как! — с улыбкой согласился он, нежно целуя раскрасневшийся ротик. — Ты была неотразима в своей инициативе, — заметил он.

Анна покраснела.

Они лежали, обнявшись. Анна провела пальчиком по его носу, глядя ему в лицо лучистым взглядом, осторожно спросила:

— Скажи, любимый, что ты сегодня увидел в лесу?

— Я увидел в лесу?... — Дюваль искусно изобразил удивление.

— Да, ты вернулся такой... такой встревоженный, — заметила Анна и приподнялась на локте, вглядываясь в его глаза, словно пытаясь угадать его мысли.

— Ерунда! — улыбнулся Серж. — По дороге домой я вдруг представил, как ты, такая соблазнительная в своей наготе, сидишь на берегу, что мне очень захотелось... поскорее увидеть тебя, — не моргнув, соврал он и поцеловал Анну.

Потом сгрёб её в охапку, прижал к себе, утонул лицом в её локонах, осторожно провёл пальцем в ложбинке между грудками. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— Котёночек мой, — лукаво улыбаясь, прошептал Серж, — ещё не время спать. Разве ты не хочешь порезвиться ещё?

— Хм, — хмыкнула Анна, делая удивлённые глаза, — мне показалось, сэр, это вы несколько устали...

— А вы, мадам, проверьте меня, — засмеялся Дюваль и плотно прижался своим напрягшимся низом к её бедру.

— О, — глаза Анны округлились, и она, будто не поверив, осторожно опустила туда свою ладошку, тихонько сжала один из «кисетов».

Мурашки пробежали по телу Дюваля, улыбка довольного кота, которого погладила любимая хозяйка, растеклась по лицу. Серж даже издал похожий на мурчание звук.

— Ооо, — протянула Анна, тоже улыбаясь, и немного сильнее сжала второй «кисет».

Серж, подчиняясь её мягким ладошкам, безвольно распластался на постели, сильнее раздвинул ноги. Анна ловко оседлала его правое бедро, прижавшись к нему своим местечком, принялась ласкать его уже вставшего «друга». Её язычок и губки старались вовсю. Они смаковали разбухающий «стержень», как самый сочный диковинный фрукт.

— Сэр, — сделав серьёзное лицо, заявила она, — я никогда не встречала такого сладкого и большого банана.

Если бы у Дюваля были силы, он взорвался бы неудержимым смехом. Но сейчас он только пьяно улыбнулся и как-то странно сверкнул глазами.

Анна продолжала играть с его «другом». Тот напрягался всё больше, поднимаясь во весь немалый рост, а красавица начала поёрзывать попочкой по его бедру. И Дюваль ощутил, что её маленькое местечко между ножек совсем вымокло.

Вдруг Дюваль заставил себя подняться, уронил любимую на спинку и провёл своим вздувшимся «стержнем» по её животику. Словно огромное стило[1] по тончайшему слою воска, скользил «стержень» по нежной коже девушки, выписывая невидимые линии. Анна застонала, выгибаясь, извиваясь под ним. Её глаза расширились, как-будто она не могла понять этих его действий, и лишь пленительная манящая улыбка говорила о её неземном наслаждении. Потом он добрался до трепетных грудок с напрягшимися сосочками, задвигался вокруг них. Наконец, Дюваль, тяжело дыша, сжал грудки вместе и стал проталкивать между ними свой «стержень», сразу ощутил, что теряет контроль. Анна всё поняла и попросила шёпотом, смущённо улыбаясь, как бы извиняясь за свою просьбу:

— Милый, сделай это сюда...

Серж вскрикнул, вздрагивая, выплеснул свою страсть на раскрасневшиеся грудки. Он хотел опуститься рядом с ней, обнять свою восхитительную девочку. Но Анна вдруг опередила его и стала язычком опять ласкать свой любимый «банан», слизывая солнечные капли. Руки Дюваля потянулись к манящим грудкам, покрытым его брызгами, ухватили их и стали мять, перекатывая, пощипывая сосочки. Ощутив приближение новой волны, Серж, стоя на коленях, опять уронил Анну на спинку, закинул ножки любимой себе на плечи, погрузился в нежную влажную сердцевинку «розочки». О, как гостеприимно она приняла его! Вздрогнув, туго охватила желанный «стебель», пропуская его как можно глубже, одарила своим теплом и задвигалась в одном с ним ритме.

— Ммм, ааа! — стонала Анна, вздрагивая всем телом, мотая из стороны в сторону головкой в россыпи локонов, комкая руками влажную простыню.

И опять он взорвался в ней миллионами солнечных капель, крича, рассыпался на тысячи страстных кусочков, растворился в любимом «бутоне», отдав ему себя без остатка.

— Вот теперь, мадам, я действительно немного устал, — с улыбкой прошептал Дюваль, обнимая ножки Анны и целуя гладкие коленочки.

Дни шли за днями, промелькнуло несколько месяцев. Дюваль больше не встречал ничего подозрительного. В конце концов, он стал думать, что его опасения были напрасны.

— Здесь очень влажно, — мысленно рассуждал он, — наверное, та ловушка была поставлена давно... Может, я сам соорудил её в свой первый приезд сюда, когда построил эту хижину... Из-за влаги она не высохла... Если бы здесь кто-то был, мы давно бы с ним встретились...

Но всё равно на сердце у него было неспокойно. И всякий раз, уходя на промысел, он серьёзно глядя в чёрные глаза, строго наказывал:

— Любовь моя, не выходи из хижины пока я не вернусь. Особенно голенькой... Есть разные опасные насекомые... да мало ли? Без меня ты совсем беззащитна.

— Сэр, — однажды с улыбкой возразила ему Анна, — я очень даже могу за себя постоять. Помните тот стилет?

И она опустила голову, краснея и пряча взор. Воспоминания о той её выходке смущали её.

— Стилет? — Дюваль улыбнулся. — Хм, такое трудно забыть, мадам... Стилет вам тогда был не нужен. Вы готовы были спалить меня своими глазищами. Хотя... — его лицо вдруг стало серьёзным, — почему бы тебе не носить его на поясе?

Он взял стилет, повертел его и продел в ушко на ножнах кожаный шнурок. Потом обвязал шнурком тонкую талию любимой. Отойдя в сторону, залюбовался ею.

— Амазонка! Моя храбрая амазонка, — широко улыбнулся, прижал Анну к себе, скользя ладонями по её головке, зарываясь пальцами в локоны, отыскал свежие губки.

— Тебе правда нравится? — прошептала она после долгого поцелуя.

— Да,... это красивая вещица, — улыбнулся он и вдруг с грустью добавил: — Если бы другие обстоятельства, я осыпал бы тебя золотом и бриллиантами. Моя королева достойна этого.

— Мне вполне хватает тех охапок цветов, которые ты мне притаскиваешь, — улыбнулась Анна и подставила губки для очередного поцелуя.

Через некоторое время Дюваль, пересиливая себя, оторвался от сладких лепесточков.

— Всё, всё, мадам, — засмеялся он, — иначе я так и не уйду сегодня на охоту.

Проводив его, Анна решила пойти к водопаду, чтобы постирать. Весело перепрыгивая по узкой тропке, она улыбалась чему-то, напевала какую-то мелодию и думала о Серже.

С бельём она расправилась быстро, сложила его аккуратной кучкой на камне, решила искупаться. Вдруг, ещё не сняв одежду, она ощутила чей-то взгляд. Оглянувшись, примерно в пяти футах от себя увидела огромное волосатое существо в лохмотьях. Оно смотрело на неё тем внимательным изучающим взглядом, который Анна заметила когда-то здесь, у водопада, отдаваясь любимому. Существо смотрело без угрозы, скорее с любопытством, так обычно смотрят на невиданную зверушку. Анна стала осторожно отступать задом, стараясь не смотреть в карие глаза. Но неожиданно существо шагнуло к ней и, схватив, взвалило себе на плечо. Анна закричала. Волна тошнотворного запаха ударила ей в нос, спутанная шерсть закрыла лицо, и Анна потеряла сознание.

Дюваль был неподалёку от водопада, до него долетал шум падающей воды. Вдруг он услышал истошный женский крик, это кричала Анна. Стремглав помчался к водопаду, издали увидел, как большая лохматая обезьяна тащит его девочку. Он понял, что Анна без сознания, так как её хрупкая фигурка безвольно болталась на плече монстра. Дюваль, не таясь, бросился за ним. У Сержа было ружьё, но из-за большого расстояния он боялся попасть в Анну.

— Потерпи, любимая, — прошептал он, словно она могла его услышать.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)

[1] СТИЛО — инструмент для письма в виде остроконечного цилиндрического стержня.