- Не меня ли ты ждёшь, курочка? Рыжая промолчала. Я накрыл её широкую, знакомую с тяжёлой работой ладонь и почувствовал тепло летнего полудня. - Ты здесь со вчерашнего дня? – настаивал я, и женщина кивнула, кротко глядя на меня единственным светло-зелёным глазом. Я взял её милое, усталое лицо в ладони и прижался к нему губами, стал целовать лоб, веки, щёки, скулы, нежно покусывать губы. Я мягко опрокинул рыжую обратно на спину, лёг сверху и вошёл в её большое, сильное тело, не встречая даже намёка на сопротивление или отказ. Она тихо застонала и обняла меня полными, усыпанными тенями веснушек руками и тёплыми ляжками; я чувствовал, как выступает у неё под мышками горячий пот, пахнущий мускусом, и как стремительно разгорается огонь в женском чреве. Рыжая умело вращала бёдрами, целовала меня, осыпала неразборчивыми нежностями и совала в рот соски. Так прошёл почти весь день, я проводил его, прижимаясь к влажной, горячей женской спине, медленно погружаясь в задний проход слегка напуганной моим напором незнакомки и ощущая приятную тяжесть её грудей в своих ладонях. …Пригревшись в объятиях похитительницы, я быстро уснул и спал до раннего утра, пока не разбудил громкий плеск. Сирены гребли всю ночь и теперь, когда белесая дымка вокруг расступалась перед нарождающимся днём, они отложили вёсла, искупались в холодной воде и приступили к завтраку, поделившись со мной кусками лепёшки и венерианской дыни. Я разделил нехитрую трапезу с рыжей, после чего девушки-гребцы снова взялись за вёсла, и вскоре одна из них радостно закричала: впереди показались чёрные в блеклом свете раннего утра очертания суши. - Огигия, - прошептала женщина, прижавшись к моей спине, - остров мёртвых…
Вблизи он мало походил на картину Бёклина – обычный кусок плодородной земли, коих в изобилии в океанах Венеры, Земли и Марса, захваченный буйной зеленью и птичьими голосами. Несмотря на название, это был остров жизни. - Добро пожаловать, господин, - ласково улыбнулась темноволосая эльфийка, встретившая нас на пляже небольшой бухты, куда сирены направили лодку. – Моё имя Уруа, с этого момента я нахожусь в полной вашей власти. Таково желание Хозяйки. Молодая женщина была полностью обнажена, ничто не мешало любоваться её высокими, округлыми грудями, увенчанными тёмно-вишнёвыми сосками, впалым, мускулистым животом, мраморными бёдрами и аккуратно подстриженным треугольником тёмных волос, к которому так и хотелось прижаться губами. Чёрные волосы блестящими струями спадали на широкие плечи и спину Уруи, обрамляли узкое аристократическое лицо. Следуя древнему обычаю, островитянка опустилась на колени, взяла мой дремлющий член своими прохладными, тонкими, сильными пальцами и бережно поднесла ко рту. Сначала робко, но постепенно всё более уверенно, демонстрируя большой опыт в таких ласках, она сосала мой пенис, томно вздыхая и причмокивая, и не спускала с меня глаз, точно желала убедиться, что всё делает правильно. Эльфийка помогала себе руками, поглаживала мои грудь, живот, бёдра, ягодицы, поиграла с анусом; я в ответ ласкал её мягкие, округлые плечи, благодарно гладил волосы и пощипывал кончики острых ушей. Уруа играла с членом, покусывала, лизала, то втягивала его целиком, прижимаясь губами к животу, то упирала в щёку. Сирен уже и след простыл: они вытащили лодку на берег и убежали в лес, но рыжая осталась заботливо поддерживать меня за плечи. Если бы не она, я обязательно упал бы на песок, когда по телу прокатилась волна сладостной боли и сперма брызнула в жадно раскрытый рот эльфийки. Тяжело дыша, я навис над девушкой, ощущая рукой влекущую мягкость женской груди и дожидаясь, когда меня отпустят последние позывы семяизвержения. Уруа выпила мой дар, ловко почистила обмякший член язычком и поднялась, стряхивая прилипшие к коже песчинки.- Пожалуйста, следуйте за мной, - пригласила она, - Хозяйка будет счастлива узнать о вашем прибытии. Дорога заняла около часа, прежде чем эльфийка привела нас в сердце острова – комплекс строений из мрамора, соединённых просторными ухоженными садами, сводчатыми галереями, открытыми террасами и аллеями с выставленными статуями, воплотившими в себе весь цвет античности. Особенно меня поразила одна, изображавшая безымянную богиню, подавшуюся вперёд и прижимавшую край одежды к животу. Не стыдливость изобразил скульптор, но трепет живого тела, и мне пришлось прикоснуться к выточенному из молочного мрамора колену, чтобы убедиться, что это всего лишь безжизненный камень. Не помогло. Воистину, жизнь здесь была повсюду, а не только в лесу, залитому изумрудным утренним светом, и на небольших полянках, где паслись голые эльфийки, нимфы, дриады, тияны и оркессы. - Здесь живут одни женщины? – спросил я. - Нет, - ответила Уруа, - просто у мальчиков сейчас занятия. - Мальчиков? Девушка загадочно улыбнулась. - Хозяйка любит лакомиться мальчишеским соком. Да вы сами скоро убедитесь!
Оставив за спиной венерианское утро, мы оказались в прохладных, полутёмных переходах, где свет шёл от небольших красных шаров на гранитных постаментах, и по воздуху плыл знакомый, волнующий кровь аромат плоти. Мы часто шли мимо отгороженных кусками ткани комнат, из которых доносились характерные шлепки по обнажённому телу, женские стоны и крики, плеск воды, свист плетей и звуки ударов; в алой полумгле угадывались очертания тел, исполненных покорности, тел, сливающихся в древнем танце любви. Наконец, Уруа привела нас в небольшую, уютно обставленную, чисто убраную комнату. - Здесь живу я, - застенчиво призналась девушка, - но если вам не нравится, я подыщу другую… - Я с радостью останусь здесь, - заверил я её, - а когда можно будет увидеться с вашей Хозяйкой? - Когда она пожелает, - был ответ. – И не раньше, чем вы откроете остальные подарки! - Подарки? – недоумение на моём лице, похоже, было очень забавным, потому что эльфийка прыснула. – Ой, простите! Хозяйка просто хотела извиниться за то, что выкрала вас и доставила такие неудобства прошлой ночью… К тому же у каждого мальчика здесь есть собственные рабыни. Таков закон.- И где же эти «подарки»? – тяжело вздохнул я. Просияв, Уруа бросилась за незамеченную ранее дверь, откуда послышался звон цепей. Через секунду она вывела выводок голых женщин… и я ясно ощутил, как уходит из-под ног пол, потому что увидел среди них Андромеду, свою старшую сестру. На её лице отразилась целая буря чувств, охватившая меня. Я не мог понять, что сестра здесь делает, когда она должна быть с гуманитарной миссией на Мю Кассиопеи. Андромеда не могла мне этого сказать, потому что у неё, как и у остальных «подарков», во рту торчал кляп. - Открывайте! – радостно предложила эльфийка, заставив рабынь встать на колени. Они носили массивные ошейники, как две капли воды, похожие на те, что красовались на сиренах. «Интересно, - подумал я, - они тоже собственность какого-то мальчишки?» Подойдя к сестре, я вытащил липкий от слюны кляп из её рта. - М-меня зовут… Андромеда, - запнувшись, торопливо сказала она, - и с этого момента я – ваша собственность. Я поцеловал её. Молодая женщина поспешно ответила на мой поцелуй, рванулась, чтобы обнять меня, но её руки были крепко связаны за спиной. А я спокойно отстранился от сестры и подошёл к следующему «подарку» – рослой, беловолосой землянке с мощным телом воительницы, большими, чуть обвислыми грудями, широченными бёдрами и треугольником густых, мягких волос в низу мускулистого живота. Я прижал к нему руку и ощутил трепет живой плоти.
- Меня зовут Хильд, - представилась рабыня, - я принадлежу вам. Следующей шла дриада, чьё ладное, стройное тело и густая грива, заплетённая во множество кос, имели цвет юной листвы. Она была единственной, чью кожу покрывали рубцы, остающиеся после танца плетей. Когда я вытащил кляп, рабыня быстро прижалась губами к моим пальцам, робко взглянула на меня снизу вверх своими огромными сияющими глазищами и пролепетала: - Меня зовут Селания, я буду хорошей девочкой… За ней следовала тияна, телосложением похожая на Хильд: та же мощь соблазнительного тела, пышные груди и ягодицы (таинственная Хозяйка неплохо знала мои пристрастия), но её бархатистая кожа имела тёмно-синий оттенок, а из серебристых волос выступали длинные, весьма отдалённо напоминающие эльфийские уши. Персиковый румянец проступил на гладких женских щёках, когда я взял груди тияны в руки и немного помял, наслаждаясь их податливой тяжестью. - Моё… меня зовут Беллатрикс! Но если… если так угодно господину, с радостью приму любое другое имя… Потом была ещё одна эльфийка – она показалась мне самой старшей. Роскошные золотистые волосы, немедленно напомнившие о маме, были завязаны в пышный хвост, открывая большое, красивое лицо с глазами цвета моря, маленьким, аккуратным носиком и пухлыми лепестками губ. Высокая, тугая грудь так и просилась в руки, но лобок был бесстыдно выбрит, оставили лишь никудышную полоску пшеничной шёрстки. - Меня зовут Фариэль, - тепло улыбнулась эльфийка, - ваше слово для меня – закон.
Последней оказалась амазонка из системы Сириус-II: высокая, статная, с нежно-розовой кожей и длинными, каштановыми волосами, заплетёнными в косу, обвивавшую, точно цепь, узкую женскую талию. Её руки покрывал причудливый орнамент клановой татуировки, но едва ли когда-нибудь воительница вернётся к своим. Я осторожно извлёк кляп, и рабыня прошептала: - Моя имя Деспина… я с радостью стану служить вам, господин мой. - Вам нравится? – спросила Уруа. – Если хотите кого-то поменять, или девочек слишком мало, мы с радостью это исправим. - Нет, я благодарен Хозяйке за такие щедрые подарки, - ответил я и указал на рыжую, - но и её хочу в своё владение. Эльфийка схватила слабо вскрикнувшую женщину за волосы и грубо швырнула на пол. - Тебе оказали великую честь, животное, - презрительно процедила девушка, - так поблагодари нашего хозяина за его милость. Землянка робко поцеловала ноги, потом подняла на меня глаза: - Меня зовут Карла, я счастлива, что принадлежу вам!..Теперь, когда приветствия закончились, я попросил оставить нас с сестрой одних. Я развязал ей руки, подвёл к кровати и мягко толкнул. Андромеда испуганно пискнула. Я лёг на неё, заполнив изгибы девичьего тела собой, и стал целовать «подарок» в губы. Она всё порывалась что-то сказать или спросить, но мои поцелуи перебивали девушку. Сестра тихо застонала, когда я взял в рот левую грудь и стал неторопливо посасывать; в это же время мои пальцы, поблуждав по тёплому, мягкому животику, устремились вниз, в золотисто-каштановое руно. Я только прикоснулся к упругим лепесткам сестринского влагалища, как оттуда брызнули горячие соки. Я погладил влажной рукой Андромеду по лицу и шепнул: - Сейчас ты встанешь на четвереньки и будешь ласкать меня! Сестра безропотно исполнила мой приказ. Она то лизала ствол снизу вверх, то заглатывала его целиком, то ласкала лишь чувствительное навершение, придерживая член одной рукой, а другой нежно тёрла свои липкие половые губки. Почувствовав, как набухает внутри жидкое пламя, я крепко прижал стриженую под мальчика головку Андромеды к себе и забросил ноги на спину. Девушка издала протяжный стон и закашлялась, но я не отпускал её, пока она не проглотила всё до последней капли. Только тогда я убрал руки, и сестра бессильно упала мне на ноги. Я не трогал её, давая возможность отдышаться, и лишь ласково гладил мягкие волосы. - Как ты здесь оказалась? – спросил я.- Я не знаю… - ответила Андромеда, - я летела на Мю Кассиопеи… как и должна была, но однажды заснула в своей каюте, а проснулась уже здесь. Мне сказали, что отныне я – собственность Хозяйки и того, кому она пожелает преподнести меня в дар, - неожиданно сестра расплакалась, уткнувшись мне в живот, - я думала… думала, что это охотники на рабов… и больше никогда не увижу тебя… и мама с сёстрами… Я притянул девушку к себе и стал утешать и укачивать – совсем, как она делала это со мной в детстве, когда мама пропадала в очередной командировке, и для меня не было худшего врага, чем ночь без её голоса, тепла её рук и сладкого запаха её груди. - Ты видела Хозяйку? – спросил я, когда сестра успокоилась. - Нет, - покачала она головой, - всё время я была среди других рабынь и прислуживала им, а они играли и ласкали меня… - Андромеда мило порозовела, и я, не пытаясь сдержать свои желания, снова приник к её влажному рту. Я входил в неё медленно, уверенно, и тёплая, влажная девушка благодарно принимала меня, я окунался в покорное тепло сестры, наслаждался ею, наполнял её собой. Девушка обхватила меня руками, скрестила лодыжки на пояснице и исступлённо прошептала: - Ты снова стал частью меня… Больше я тебя не отпущу!
Я обмяк и прижался к Андромеде, орошая её нутро своей спермой. Сестра пронзительно вскрикнула, вскинулась, так что я на секунду оторвался от постели, и бессильно упала обратно на измочаленные простыни. Шло время, а моё нежелание отпускать молодую женщину и разрывать нашу прочную связь, куда-то идти, кого-то искать (кого именно, я успел забыть) только крепло. Лишь когда в комнату робко поскреблись, и Уруа спросила насчёт завтрака, я вспомнил, что за сутки ел только раз и при этом щедро растрачивал себя для рабынь. Вскоре эльфийки и дриада внесли внушительного вида блюда, полностью заставленные всевозможной снедью – здесь были как привычные блюда, так и незнакомая экзотика со всех концов Солнечной системы. Следовавшая за ними Хильд держала в руках то ли лютню, то ли мандолину и на мой вопрос немного смущённо ответила: - Если хозяин пожелает, я бы исполнила несколько песен моего народа, чтобы скрасить время трапезы. - Правда, господин, - в один голос заявили Уруа и Селания, - у Хильд чудесный голос, вам обязательно понравится! - Я буду рад послушать, - ответил я. Северянка села у окна и провела пальцами по туго натянутым струнам. Рабыни расселись у моих ног, изредка кто-нибудь из них ласково касался губами лодыжек. Сперва я увлечённо воздавал должное местным кулинарам, но постепенно голод отошёл на второй план, и всё моё внимание поглотила Хильд, её грудной, печальный голос и старинная баллада. Когда землянка закончила, остальные женщины дружно и искренне захлопали, но она смотрела только на меня и осторожно спросила: - Вам понравилось… хозяин?Я поднялся и подошёл к ней. Лицо Хильд выражало полное смирение, и не имело значения, доволен ли я или нет: она с одинаковой покорностью готова была вынести и похвалу, и порицание. Я запустил руку в её густые, душистые волосы, притянул голову женщины к себе и поцеловал пухлые, бледно-розовые губы. Женщина без промедления ответила на поцелуй, я почувствовал, как её горячий, влажный язык ткнулся мне в зубы, просясь дальше, и с усмешкой отстранился. - Ты прекрасно пела, - сказал я, с нежностью разглядывая её большое, грубоватое лицо, и словно в подтверждении этого накрыл руками полные, крепкие груди; женское тело немедленно напряглось в ожидании ласк, соски стали как маленькие камешки. Неожиданно слегка раскосые глаза Хильд цвета голубоватого льда подозрительно заблестели. - Спасибо, господин, - прошептала она и впилась губами в мою руку, - рабыня счастлива, что хозяин доволен ею. - Если хочешь, чтобы я был ещё больше доволен, отведи нас с сестрой к Хозяйке, - ответил я. Уж лучше бы я промолчал! Землянка немедленно побледнела и опечалилась, и уже настоящие слёзы показались на пушистых ресницах. - Я не имею права, - покачала она головой, глядя на меня чуть ли не с отчаянием, - никто не смеет тревожить Хозяйку по собственной воле, она сама приходит, когда пожелает. Простите меня, господин, но я, правда, не могу. И никто не может…- Что же теперь делать? – пробормотал я, машинально продолжая поглаживать женские груди. Их хозяйка притихла, прильнув к моим ногам, и только редко всхлипывала. Андромеда подошла ко мне и обняла за плечи. - В любом случае, ничего страшного нет, - мягко сказала она, - кто бы ни была эта Хозяйка, она добра к нам, она вернула тебя мне, а это уже гораздо важнее того, что это за человек и зачем мы ей нужны. - Весь дворец в вашем распоряжении, - добавила Уруа, - и его обитательницы тоже. Вам необязательно весь день сидеть в комнате, здесь полно красивых мест, где можно гулять, играть, служить Эросу… - А если я захочу сбежать отсюда? – как бы между прочим спросил я. Эльфийка широко улыбнулась, показав крупные жемчужины зубов, но особое впечатление на меня произвели её клыки. - А мы вас не отпустим.
Женщины вызвались показать нам остров, ведь почти все из них родились и выросли здесь и по праву считали Огигию своим домом. Только Хильд и Карла появились здесь совсем недавно: Хильд купили на рынке рабов в Лиандрии, а Карлу просто выкрали из храма, где она служила младшей – «серой» – жрицей. - Просто Хозяйка посчитала, что мои груди достаточно большие, чтобы сделать вас счастливым, - словно извиняясь, сказала рыжая. Весь тот день – первый на острове – мы бродили по окрестностям, рабыни показывали самые красивые места и самые потаённые уголки, альковы, созданные природой, где мальчики, жившие во дворце, часто уединялись со своими рабынями, чтобы разучить новые уроки или выполнить домашнее задание, совсем как в Академии, которую я ненадолго покинул. Захваченный здешней красотой, я незаметно забыл о Ксандре и его матери, которые, наверное, сходят с ума от моей пропажи, и о маме, и о том, что от каникул осталось всего две недели и скоро нужно возвращаться на Землю. Предусмотрительная Карла прихватила с собой немного еды, и мы устроили чертовски славный пикник с видом на самый большой водопад острова. Это напомнило дни из недалёкого детства, которое я провёл среди живописных чудес Лесбоса, то время, когда только начинал постигать всю красоту любви в объятиях мамы и старших сестёр, ставших для меня самыми важными наставницами.- Вам здесь нравится, господин? – спросила Фариэль, легонько, словно пёрышком, касаясь моей руки тонкими, сильными пальцами. - Да, - кивнул я, разглядывая весело плещущихся в воде оркатанок, - чудесный остров. Доведись мне выбирать, где родиться в следующей жизни, я выбрал бы Огигию. Если, конечно, Хозяйка не против. - О, она была бы в восторге, услышав вас, - уверенно ответила эльфийка, и остальные согласно закивали. Среди всего прочего рыжая взяла небольшую бутыль освежающего вина, но мы спасались благодаря близости холодной воды и пили мало. Беллатрикс предложила сыграть в «бутылочку», и все с радостью согласились – для меня это был замечательный шанс ещё ближе познакомиться со своими рабынями. Я первым крутанул бутылку, и вскоре она указала горлышком на зардевшуюся Деспину. Было немного странно видеть, как смущается амазонка, но меня это не остановило. Девушка беспрекословно уступила моему натиску и сладко застонала, когда мой язык проник в её рот. Не прекращая поцелуя, я раздвинул ягодицы рабыни и легонько надавил на тугое колечко сфинктера. Деспина заметно напряглась, но не отстранилась, не попросила остановиться. Когда я всё же отпустил её, между нашими губами протянулась тоненькая ниточка слюны. Амазонка крутила следующей и через пару секунд оказалась в неловких объятиях Хильд. Их поцелуй был влажным и громким, позже землянка извиняющим тоном сказала:
- Меня почти всегда использовали для тяжёлой работы, а не для ласк, так что я мало умею и знаю. - Ничего, большая сестричка, - с горящими глазами ответила тияна, - Беллатрикс научит тебя быть хорошей рабыней. Она порывисто прижалась к пышной груди Хильд, потёрлась об её соски, заставив женщину покраснеть и задышать быстрее, умело пососала язык и губы землянки. Ей в свою очередь досталась Андромеда, на которую тияна набросилась с не меньшим пылом, чем на её предшественницу. Сестра быстро перехватила инициативу и когда закончила, Беллатрикс смотрела на неё с восхищением и преданностью. Фариэль снова оказалась рядом, прижалась к плечу мягкой грудью и, положив руку на восставшую плоть, проворковала: - Господину нравятся целующиеся животные? - Это очень красиво, - пожал я плечами. Они накинулись на меня все сразу. Эльфийка прикрыла глаза ладонью, и я не знал, чей язык бьётся в моём рту, чьи губы и руки ласкают тело. Я лишь судорожно застонал, когда член погрузился в узкую, влажную щель и чья-то тяжёлая попа крепко вдавила мой таз в мягкую, тёплую траву. Неизвестная любовница стала ритмично раскачиваться и постанывать со мной в унисон, я узнал голос Хильд. Но чьи соски царапали мне щёки? чьи влагалища увлажняли мои пальцы? кто снова и снова до боли целовал меня, словно истосковавшись?
Не знаю, сколько времени рабыни насиловали меня, но успокоились, когда осушили до самого дна и я едва мог дышать. Последней оказалась Уруа; вонзаясь в её стройное, сильное тело, я думал, что здесь же и отдам душу Галаксии. Но я не умер, к счастью, лишь потерял сознание, не в силах выносить сладостной пытки. Великанша Хильд отнесла меня обратно в комнату, где я благополучно проспал остаток дня и всю ночь.