- Две гостиницы в Крыму, вилла в Италии! Но строгая, любит, чтобы все по ее было.
Анна неловко улыбалась, дергала мужа за рукав, но, кажется, только раззадоривала его:- Да что вы! Она на свадьбу квартиру подарила нам на Волгоградском проспекте. Хотите, фото покажу?
Я бросила короткий взгляд на явно сконфуженную Анну. Русая, волосы заплетены в богатую косу, зеленые безбрежные глаза с белыми перышками парусов и губы, налитые и спелые, как ранняя черешня, подернутая легчайшим парком утренней росы.А вот кожа небезупречна, на лбу и на щеке-запудренные прыщи. Я сидела и тихнько ликовала от этого наблюдения. Хотя, конечно, не подавала виду. Мое-то личико почище будет!Однако я должна была признать, что, в общем и целом,уступаю попутчице в красоте. Еще как только она сняла с себя верхнюю одежду, я успела позавидовать ее длинным с широкими бдрами ногам, узкой талии, красивым, ухоженным рукам с безупречно отшлифованными ногтями. Но никому и ни за что не призналась бы в этом.Что касается Степаныча, это был, по-видимому, аморальный тип, со шныряющими под седыми бровями маленькими, мутными глазками, часто и как-то плотояно облизывающийся и, вообще, ведущий себя, так безобразно, как будто в купе с ним никого не было.Как хорь какой в курятнике.Что стоил один только его оценивающий, какой-то взгляд и привычка подробно рассматривать попутчиков, фиксируясь на их телесных недостатках. Такому пристальному осмотру были подвергнуты все. Анну старик рассматривал дольше всех, при этом его глазки умаслились донельзя.Столкнувшись со взглядом деда, девушка тут же отвернулась, покраснела и приняла горделивую осанку. Степаныч удовлетворенно хехекнул.А во мне, видимо, наш неудобный попутчик не разглядел ничего интересного. В дорогу я не стала наводить марафет и надевать линзы. В общем-серая мышка:джинсы, свитер, шарф, очки. Хотя многие меня считают красивой, не смотря на то, что я невысокая ростом, с узкими бедрами(хотя и стройными ногами), почти совсем не развитой "мальчишеской" грудью, правда с большими, крепкими сосками.Как сказал один мой отвергнутый поклонник "поджарая, как сучка".Старик по началу молчал с интересом, словно "себе на уме" вслушиваясь в болтовню Вениамина. Затем деловито распаковал сумку, достал бутылку коньяка:- Метнись-ка, Венька, за стаканами, счас пить будем. Это значит, доргу коротать. Дорога у нас дли-инная, интересная.
Вениамин глянул на супругу.- Не смей, слышишь,-сжала та его руку.
- Да не тушуйтесь вы, голубки. Дедушка на севере 40 лет оттрубил кочегаром. Теперь вышел "на дембель", еду поближе к югу, домишко обживать. И деньжата есть. Западло не выпить за дедушку!
Тут, как на грех, в купе заглянула проводница.- О, красавица, принеси-ка нам стаканчики,-показал бутылку Степаныч.
- И что, из стакнов коньяк будете пить?-удивилась дебелая женщина,-вообще-то в вагоне нельзя... Ну ладно, счас,-лукаво подмигнула она старику и вскоре вернулась с четырьмя рюмочками.
- Специальные, фирменные, для вас, из чувства глубокого уважения!-снова подмигнула она деду, словно в ее глазах он имел авторитет.
- С нами выпьешь?
- На службе не имею права.
Она удалилась, демонстративно виляя бедрами.- Чего это она?-проводил ее недоумевающим взглядом Вениамин.
- Чует сука кобеля,- неизвестно к чему удовлетворенно "пропел" пожилой кочегар.
Сломал пробку, разлил душистый алкоголь по рюмкам.- Ну, давайте, за мое здоровье хорошее! Или вам особое приглашение нужно?
Молодые молча смотрели друг на друга.- Подождите, у меня шоколадка есть,-подыграла я и достала из дорожного пакета свою любимую "Аленушку".
- Ай, молодец, девонька!-засуетился старик,- а я-то и не подумал о закуси, склероз уж видно. Как звать-то тебя?
- Оксана.
- Ну а меня Степаныч, стал быть. Давай, Оксаночка, по маленькой пока эти двое играют в целок.
Мы выпили. И так хорошо сделалось внутри, словно мир обрел прекрасную, добрую, ласковую суть.Дед вышел. На столе, случайно или нарочно, оставил свой кошелек. Большой, небывало пузатый, со старомодной застежкой. Навеняка решил прихвастнуть старый прохиндей своей мошной. Смотрите мол, птенцы желторотые, какие у бывалых людей водятся деньжищи!- Мы сейчас же пойдем к проводнице и потребуем другое купе!-взвилась Анна,-дальше ехать с этим хамом я не могу.
- Конечно, кисонька, конечно,- стал возмущаться ее розовощекий супруг,-он думает, если денег много, так все можно. Пусть бы тогда и ехал в СВ. Так нет же, в купе подперся.
А интересно, сколько в этом кошельке денег?- заинтригованно глянул на меня Вениамин.Я неопределенно пожала плечами.- А может там и не деньги, а так, для понта.
- Не смей, слышишь!-снова одернула мужа Анна. Но тот уже схваился за эту бомбу с деньгами.
- Да я только взгляну и все. Не воровать же я собираюсь.
И тут дверь стремительно отъехала, явив нам злорадствующего Степаныча, я даже вздрогнуть не успела.- Что, Венька, красть вздумал? И не стыдно тебе? Старика хотел обобрать, пенсионера с мизерной пенсией,-он вырвал кошелек из рук попутчика, стал алчно пересчитывать крупнющие купюры.
- Сейчас скажу проводнице чтоб к станции ментов вызвала. На кошелечке-то отпечатки твои, скажу, что ты у меня деньги украл. А их у дедушки мого было и пойдешь, дружок, по этапу. Годочков пять лесок валить будешь в тайге. А у параши - тошно, а в тайге- страшно.
- Да вы что, Степаныч?-растерялся Вениамин,- я просто посмотреть хотел.
Он кинулся на деда, собираясь отнять кошелек.Но кочегар хоть и был намного мельче парня, одним легким движением руки куда-то в область солнечного сплетения мигом нйтрализовал налетчика, усадил на полку.- Что вы себе позволяете!-заорала Анна, гладя по спине своего скрюченного муженька,- вы же сами знаете, что он ничего не брал.
- Ты это мусорам скажешь, когда они с портмоне "пальцы" будут снимать. И давай, не шуми, королева. Не в твоих интересах шум поднимать.
- Ну, у нас же свидетель есть,- "королева" имела ввиду меня.
- А этот свидетель никому ничего не скажет,- Степаныч заговорщицки подмигнул мне. Я неопределенно пожала плечами, чтобы эта горделивая Анна впредь на меня не рассчитывала. Мне уже было интересно. Кажется, большего идиота, чем этот ботан Веня я не встречала в своей жизни.
- Что ж нам делать?-взмолился "воришка" и словно в плаче распялил на жену губы.
"Настоящий" мужчина, подумала я. И как такие ростепели умудряются жениться на красавицах.- Ну, вот ты, Вентка, и поплыл,- смягчился старик.
- Никуда я стучать не буду. Выпьем мировую я, ты, женка твоя, да и поедем мирком-ладком, как добрые соседи. У нас с Оксанкой верхние полки, у вас-нижние. Все по доброму и красиво. Только кошелечек-то с отпечаточками отдам проводнице на сохранение, так оно надежнее будет, вдруг брыкаться вздумаете...
- Подлец,-прошипела Анна.Кочегар сделал вид, что не услышал.
- Разливай, Веник, в наши с Оксой рюмки, пока я выйду,ваши-то уже давно ждут вас. Счас коале твоей поднесем полнехонькую. Ни капельки не проронит.
... Едва расселись за стликом, поезд подкатил к станции. В купе заглянули два милиционера. Пытливо обшарили глазами "интерьер":- У вас все в порядке?-поинтересовался тот, что был пониже.
- Все в ажуре, начальник,-успокоил Степаныч.Странно, но менты даже не сделали нам замечание по поводу спиртного. Похоже, у нашего загадочного кочегара дела были схвачены на всем пути. От этой "мизансцены" Вениамину чуть не сделалось плохо. Рюмка в его руках ходила ходуном, он тянулся за нею губами и никак не мог поймать.
Выпили. мы со Степанычем с удовольствием, Веня-для храбрости, Анна брезгливо оттопырив безукоризненный мизинчик. Она едва "затолкала" в себя содержимое рюмки. Девушку чуть не вырвало.- Молодец! - добродушно подхвалил "тамада", когда попутчица отняла от губ запотевшее стекло,- настоящая куртизанка!
- Вот грызни,- он подал ей кусок шоколада,-сейчас захорошеет, раскраснеешься, раздухаришься, болтать будем обо всем без стеснения, как свои люди. Мы ведь друзья теперь навеки, да, Веник?!
- Степаныч, у нас яблоки есть,-закашлялся тот.
- Это хорошо. Давай и яблоки. Я говорю, под кньяк они в самый раз.
- А че у тебя баба такая гордая? В прыщах. У моих прыщей не было.
- Почему, Степаныч?
- Драл их регулярно, потому что. Это им оченно на большую пользу. Ты-то Аньку дерешь?
- А вы что ли, половой гигант?
- Гигант.
- Так все говорят.
- Спорим, что мой хуй в стоячем "столько-то" сантиметров?!
Я не запомнила тогда или током не расслышала сколько, до сих пор жалею.Мне стало так весело, что я безудержно расхохоталась. Вениамин густо покраснел, а Анна самостоятельно налила себе рюмку и, зажмурившись, выпила.- Ну, спорим,- снова растерялся Венька,- а на что?
- Да, хоть на бутылку хорошего коньячелло!
За окном стремительно пролетела какая-то маленькая станция с неимоверно толстой смотрительницей в платке, стоящей у полотна. Эта смотрительница казалась больше своей станции.- А мерять чем будем? У нас же нет линейки,- это Венька.
- У меня спички есть. В коробке ровно пять сантиметров,- это уже Степаныч.
- А как он у вас встанет?
Старик на миг задумался.- А вот она мне поможет,- кивнул он на меня,- Оксанка, бой девка, оголишься перед дедушкой? Дедушка не страшный.
Я кивнула. Меня охватил азарт:- Только, чур, не надолго!- погрозила я пальчиком.
- Покажи мне пизду, и все. Только разденься совсем.
Качегар выкинул на стол спички. Деловито запер дверь. Стоя к ней лицом начал раздеваться. Он остался лишь в носках и тапках и повернулся к нам. Его обрезанный член, густо увитый вязью желтл-зеленых вен, свисал чуть не до колена, ядреная залупа была как-то словно вывернута, как рыбья голова с распертыми жабрами.Старик по хозяйски развалился на полке, опершись о стенку спиной, широко раздвинул ноги, потеснив Веню.Не сводя глаз с его приапа,я быстренько выскочила из одежд, сложила очки и села напротив него, тоже широко разведя ноги, мы почти соприкасались коленками.- Ну, давай, порази девчонку-хулиганку!
Дед вперил в меня какой-то очень серьезный взгляд. Его член ожил, приподнялся, потом в него пошли толчки, и за три толчка он встал полностью, загнувшись где-то над пупком ядреным бубликом.Степаныч в блаженстве прикрыл глазки. Но к члену не прикоснулся. Присутствие двух породистых, ухоженых самок с полифоническими голосами возбуждало старого самца, сладкой радостью наполняло его сердце, щекотало раздувшиеся ноздри. Казалось он не вытерпит и легонько заржет и-го-го!В купе было душно и жарко, пахло коньяком, голыми телами, витали тончайшие ароматы женской косметики и духов, и я тоже начала возбуждаться. Соски налились и окаменели почти до боли. Во влагалище пошла смазка, я невольно прикрыла его рукой.- Не смей!- очнулся Степаныч,- иди я тебя поцелую.
Не помня себя, я слилась с ним в страстном поцелуе. Он запустил свой скользкий горячий язык мне глубоко в рот и жадно ласкал им мой, властно лапая при этом мои ягодицы.Целовались мы долго и бесстыдно. Мои возбужденные соски терлись о жесткие волосы на его груди. От этого по всему телу распространялся какой-то невыносимый, но приятный зуд. Мурашки бегали даже по ступням и макушке. Нестерпимо хотелось чесать, чесать себя всю, расчесать до крови. Наконец он грубо оттолкнул меня от себя. Я отлетела на свою полку.- Ну, давай, меряй!-выпятил старик свое хозяйство.
- Трясущимися руками Веня взял коробку.
- Да не ты, жена твоя.
- Нет, нет, я не буду,-очнулась Анна, она прямо таки испугалась.
- Будешь. Кошелечек-то мой у проводницы! Аль забыла?
Изо всех сил сохраняя остатки гордости, девушка приняла мерило, села рядом с дедом.- Не-е, ты давай мне на коленочку, поближе к нему,так нам удбнее будет.
Анна неловко разместилась у старика на колене, и, стараясь прикасаться к членукак модно меньше, стала прикладываь коробок. Один, два, три... наконец последний.- Да, "столько-то"!-назвала раскрасневшаяся хмельная Анна то самое число, которое я забыла.
- Ну что, Венька, беги в вагон-ресторан за коньяком, пока мы тут с твоей красавицей ожизни поворкуем.
Монотонно, но почему-то так приятно и многообещающе стучали колеса на стыках. В окне висело закатное солнце, скупо освещающее безлюдные снежные равнины и холмистые леса, где рыскали злые и страшно голодные волки.Поезд шел на юго-восток...