Три девицы, взяв вина,
Сели выпить у окна.
Пивом водку запивали
И, как водится, болтали —
Кто и кем хотел бы быть,
И как легче жизнь прожить.
Разговор вели банальный,
Квази-полусексуальный.
Девки все, как на подбор —
Обосрался б Черномор,
Всю б его братву морскую
В хлам бы вые#ли, ликуя.
Слово за слово, мечты
Завитали вкруг п#зды...
Мне б родится кобылицей —
Молвит рыжая девица —
Завела б коней табун,
Наплевав на все табу...
Пусть е#ли бы в хвост и в гриву,
Как игривую кобылу.
Чем обсасывать парней,
Лучше с парочкой коней,
Мне б резвится на природе
Без трусов и без поводьев.
А у толстой девки блажь —
Возмечтала, чтобы паж
Был всегда и всюду рядом,
Ей лаская жопу взглядом.
И как только ей нужда —
У пажа уже елда
Наготове, чтоб засунуть
И девицу образумить,
А не то пойдёт, как б#ядь,
Всем отсасывать подряд,
И закончить не заставишь,
Если в жопу ей не вставишь.
Третья девушка молчит...
После с грустью говорит:
«Кабы стать опять мне целкой,
Я б решилась на проделку —
Соблазнила бы царя —
Про него все говорят,
Что елда его громадна
И е#ёт невероятно.
Мне давно уж нужен х#й
По диаметру, как буй.
Я вагину растянула,
Принимая по три х#я,
Заправляла я их враз,
Не боясь сломать свой таз.
У меня он, как корыто,
И манда всегда открыта.
Раздвигаю, как хочу,
Если надобно врачу,
Может щупать стенки матки,
Всунув руки, как в перчатки.
Вот такая мне беда —
Лишь огромная елда
Ублажить меня способна,
Потому что ещё жопа
У меня под стать п#зде —
Безразмерная везде,
Шириной и глубиною
Отпугнёт любых героев...»
Запечалились глаза,
Грустно капнула слеза,
Почесала под трусами
И хлебнула из стакана.
Долго лился милый трёп —
До часов примерно трёх.
Вдруг за дверью чей-то шорох
Тишину взорвал, как порох.
Заскрипела гнусно дверь,
И явился в тот бордель
Царь, е#авший без гондонов,
Всеми прозванный Гнидоном.
Видно, он всю ночь не спал —
Из-под шубы х#й торчал,
Знать от бабьих разговоров
Был весьма он раззадорен.
И подпрыгнув, как Тарзан,
Царь сурово приказал:
Ну-ка, встать по стойке «смирно»,
Кто из вас ещё невинна?
Сей вопрос застал врасплох:
Ну и дурень, этот лох,
Ведь пришёл, поди, не в ясли,
А к б#ядям, которым ясно
И известно всё давно,
Что меж ног и у кого,
И кому чего вставляют,
Если вые#ать желают.
Но стеснение прошло,
Стало девушкам смешно,
И решили шутки ради
Разыграть царя те б#яди.
«Ах ты, батюшка наш, царь,
За тобой — хоть на алтарь,
Только мы пока-что целки,
Но орехи жрём, как белки,
С водкой, пивом и вином
Всласть грызём их сладким ртом...
Хоть «скорлупки» все простые,
Наши губки — золотые...
Коль не веришь, сам проверь,
Лишь закрой плотнее дверь,
Чтоб не сдуло ненароком
При вкушении порока.
Не стесняйся, проходи
И не бойся за муди.
Можешь сесть верхом на печку,
Щас ещё запалим свечку.
И снимай скорей порты,
Потому что наши рты
Жаждут царскую золупу
Языком на вкус пощупать».
Царь недолго размышлял,
Шапку, шубу быстро снял,
Сел на печке, как на троне.
А тем временем те трое
Вкруг него восстали в ряд,
Чтоб исполнить сей обряд —
Их торжественные лица
Жаждут спермою умыться.
Лижут х#й со всех сторон,
Так, что стонет царь Гнидон.
Как фонарь горит золупа
Сразу трём во рты воткнута.
Царь уже готов излить
И всех спермой оросить,
Но девицы не пускают
И золупу зажимают,
Чтобы больше накачать,
Х#й решили завязать,
И раздувшиеся яйца
Крепко давят в своих пальцах.
У Гнидона нервный тик —
Х#й по швам уже трещит,
Так его ему раздули,
Хорошо — не перегнули.
И лежит наш царь Гнидон
С перевязанным концом,
А девицы не слезают
И в экстазе х#й терзают.
Раскалённая елда
Вот-вот лопнет, как труба —
Переполнена вся спермой
И болит неимоверно.
Царь взмолился: «Вашу мать...
Кто кого пришёл е#ать?
Если х#й мой щас порвёте,
Всех сгною вас на болоте...
Я велел лишь отсосать,
А не яйца разорвать,
Если враз не вылью сперму,
Всех сошлю на коне-ферму,
Чтоб сосали вы коням,
А не доблестным людям.
Разве ж это допустимо,
Чтобы царскую х#ину
Заставляли так страдать,
Не давая ей спускать...
Щас же встаньте, б#яди, раком,
Вас е#ать я буду в сраки,
Настоп#здило лежать,
Протираючи кровать...
Вмиг девицы встрепенулись,
Подмигнув, переглянулись...
«Хрен с тобою, так и быть,
Надоело нам шутить
И сосать твою х#ину,
Как безмозглую дубину.
Хватит, царь наш, сачковать,
Будешь щас нас ублажать.
Видишь, п#зды как сочатся,
Озверев от мастурбаций.
Щас ты выплатишь с лихвой,
В них пройдясь своей елдой.
Отъе#ёшь их так, как нужно,
Чтоб потешились мы дружно.
Х#й мы тоже усладим —
Вишь, торчит, как добрый дрын...»
Царь задумался, прикинул,
Почесал свою дубину:
«Ладно, девки, уговор,
Я же царь вам, а не вор,
И б#ядям своим во благо
Проявлю сейчас отвагу».
Только вымолвить успел,
Ближней девке всунул в щель —
Та аж чуть не завопила,
Ощутив в п#зде дубину:
«Ай, да царь, не лыком шит,
Как в п#зде он ворошит!
Полметровая х#ина
Всю манду разворотила!
Ну, Гнидон, и впрямь, как конь,
Развернул в п#зде гармонь!»
Как кобыла, вдруг заржала
И пол-х#я в матку вжала.
Девка радостно орёт —
Хорошо Гнидон е#ёт —
И на зависть двум подругам
Достаёт елдой до грудей.
Те же, чтобы не скучать,
Стали тоже помогать.
Та, которая повыше,
Расщеперенной п#здищей
Села прям на царский нос
И даёт царю вопрос:
«Мой по нраву ль тебе клитор?
Почему не лижешь, пидор?»
Царь хотел послать в п#зду
Эту б#ядскую манду:
Где видали, чтобы жопой
Закрывали оба ока,
И лежал светлейший царь,
Ртом лаская всяку тварь,
Позабыв про честь и гонор,
И, что родом из Гнидонов.
А девица гнёт своё:
«Что воротишь нос, мурло?»
Он хотел вслух возмутиться,
Но тут третия девица
Испустив глубокий вздох,
Села прямо на сапог,
И схватив зубами яйца,
Лезет в жопу к нему пальцем.
Царь от наглости такой
Машет гневно бородой
И похабно матерится...
Ну, а наша мастерица
Дело знает назубок
И даёт царю горшок:
«Ты, Гнидон, не вздумай плакать,
Лучше тщательно покакай,
Потому что щас тебя
Буду в жопу трахать я...
Ты хотел найти здесь целку —
Вот запрыгаешь щас белкой»
И воткнула всю ладонь...
Громко пукнул наш Гнидон,
Ощутив не виртуально,
Что такое секс анальный.
Бедный царь от горя взмок —
Ведь представить он не мог,
Чтобы кто-то в царской сраке
Лазил пальцем без бумаги.
Про такое не читал,
Лишь на видео видал,
А теперь вот эти девки
Самому сломали целку.
У царя в глазах круги
Вдруг поплыли от тоски —
Ведь от этих бестий пьяных
Можно ждать любого срама.
Он задёргался, но сник,
Потому что в этот миг
Та девица, что «кобыла»,
Жопой яйца придавила
И, намерившись кончать,
Стала бешено скакать
На его елде могучей,
Источая сок пахучий.
Весь живот царю залив
И чуть х#й не погубив,
Кончив с воплем, «кобылица»
Отползла, чтобы освежиться.
Царь бы тоже кончить рад,
Да верёвкой х#й зажат.
Он взмолился: «Развяжите,
Только х#й мой не губите,
Дайте сперму мне спустить
И чего-нибудь попить,
А потом опять е#ите
И просите, что хотите...
Я исполню всяку блажь,
Подарю вам всем грильяж...
Но девицы — злые стервы,
Не желают царской спермы,
Им другое подавай —
Х#ем жопы наслаждай...
Та, что в зад царя ласкала,
Живо голову подняла...
Увидав, что х#й торчит,
А Гнидон всё голосит,
Растянув пошире сраку,
На х#й шлёпнулась с размаху.
Царь заплакал, как дитя:
«Дайте хоть прийти в себя...»
А тем временем толстуха
Взяв царя за оба уха
Заставляет вновь лизать
И свой клитор возбуждать,
Норовя при этом в анус
Царский нос поглубже вставить.
(Норовя при том свой анус
Царским носом пробуравит)
(Царским носом раздербанить)
Царь решил — пришёл п#здец,
Он на свете не жилец...
Если ж выдержит все муки —
Не обидит впредь и мухи...
И смирившись с злой судьбой,
Царь встряхнул своей елдой —
Девка, что на ней сидела,
От оргазма обурела —
Закрутилась, как юла —
Сколько лет сей х#й ждала,
А теперь вот весь он в жопе
И ворочает в утробе.
Знать, прожита жизнь не зря —
И не страшно ни херa
После этой е#ли дивной
Ехать в отпуск на Мальдивы.
После русского х#я —
Всё заморское — х#йня...
Где ещё найдёте бабу,
Чтоб ломала жопой швабру?
И от гордости за Русь
Девка, с криком «щас усрусь!...»,
Гимн торжественно запела,
Но закончить не успела —
Царь опять елдой тряхнул —
А у девки — п-п-ф-ф... жидкий стул...
Хорошо, горшок был рядом,
В самый раз, под царским задом.
Соскочила ловко б#ядь —
А кому царя е#ать?
Тут, конечно же, толстуха
Заревела, как белуга,
И обрушившись на член,
Жмёт золупу меж колен,
Норовя раздвинуть ляжки
И воткнуть х#й без промашки.
У царя — глаза на лоб,
Когда баба в шесть пудов,
На елду залезши сверху,
Из себя ломает целку —
Мол, раздвинуть не могу
Свою узкую манду,
Не вводила я в вагину
Столь громадную х#ину.
Царь напрягся из всех сил
И в конце концов пробил...
Так толстухе х#й задвинул —
Враз забыла, что невинна.
Царь вовсю её дерёт —
Та, на зависть всем, орёт:
Царь мой, батюшка е#учий,
Ах, какой-же ты вонючий!
(До чего же ты вонючий)
Ты когда последний раз
Вытирал свой сраный таз?
Яйца мыл, поди, на пасху,
А сейчас уж зимний праздник.
А носки, небось, менял
Перед тем, как воевал —
А когда уж это было?
Заросли давно могилы...
Царь расстроился опять:
«Как так смеешь оскорблять,
У самой п#зда не брита,
Волоснёю вся закрыта,
Даже жопа заросла,
Не пролезть сквозь волоса,
И подмышками кустится —
Враз велю тебе побриться!»
Девке в лом, но есть указ,
Всё ж тки царь — не пидорас.
С неохотой х#й покинув,
Волосню она всю сбрила,
Лишь оставила клочок,
Украшающий лобок...
Царь взглянул — вот так-то лучше,
И гляди, коли запустишь...
Не проси тогда лизать
И твой клитор услаждать —
Если лезут в рот волосья,
Лучше в поле жрать колосья.
Царь вновь силу ощутил,
И в елде опять прилив —
Чтобы там ни говорили,
Но в п#зде побритой — сила!
И пока две б#яди спят,
Третью царь решил е#ать —
Взял покрепче за лодыжки,
Уперев в свои подмышки,
Вверх ей ноги подтянул
И п#зду всю развернул —
Вот теперь держись, красотка,
Будет щас тебе чесотка...
И огромную елду
Погрузил в её п#зду.
Поначалу баба взвыла —
Так елда её пронзила,
Но потом притихла боль,
Причинённая елдой,
И горячая золупа
Вглубь пошла уже не глупо...
Шевелясь во всех углах,
Не внушала больше страх,
А достигнув шейки матки,
Внутрь вошла нежней прокладки.
Баба с радости такой
Изогнулась вся дугой...
Хоть почти в ней центнер весу,
Закряхтел царь, но не треснул,
Продолжает драть манду,
Не жалеючи елду...
Девка вдруг опять завыла —
Спермой матку ей залило —
То Гнидон в конце концов
Разорвал кольцо оков —
Разлетелась вдрызг верёвка,
Х#й державшая так долго.
И полилась из х#я,
Как из шланга, малофья.
В матке всё аж забурлило,
И оргазмом опалило...
От удачи, что всё слил,
Царь истошно завопил,
Начиная понемногу
Заправлять х#й девке в жопу.
Ой, мой царь, вгоняй сильней,
Мою сраку не жалей...
Она любит эту сладость,
Мне от е#ли в жопу радость.
Поднатужился Гнидон
И прорвал тугой препон.
Жопа даже заскрипела,
И едва не запердела.
А девице хоть бы хны —
Не страшат её х#и —
Царь нещадно долбит в жопу,
Но успеха ни на йоту.
Он опять готов кончать,
Девка ж просит продолжать —
Дай насытиться мне жопой,
Затолкни елду глубoко.
Царь слегка оп#здинел —
«До яиц вогнал — предел...
Не могу уже поглубже,
Уж, прости меня, голубка»
«Подожди, мой золотой,
Ну-ка, двинь ещё елдой... О-о-о-й!
Вот теперь она продрaла
Всё до дна... Аж, жарко стало...»
С перекошенным лицом
Царь, довольный сим концом,
Отдохнуть решил немного —
Заслужил того, ей богу.
Вдруг откуда ни возьмись,
Шмель влетел, бухой кажись,
Разогнался, разлетелся
И к царю на х#й уселся.
Царь застыл ни жив, ни мёртв,
Только яйца в страхе жмёт —
Ну как, жало в х#й воткнётся,
Чем такое обернётся?
Ну, а шмель совсем сдурел
И с похмелья ох#ел —
Сев на красную золупу,
Зазывает к себе муху:
Хочешь замуж за царя? —
Брось пижона-комара,
И лети ко мне, жар-птица,
Хоть давно уж не девица,
Я тебя и так возьму,
Целка мне щас ни к чему.
Раздвигай пошире лапы —
Видишь, х#й висит, как лапоть.
Царь от гнева озверел
И лицом побагровел —
Чтоб какой-то таракашка
Царским х#ем ё# букашку?!
Не снеся такой позор,
Он отвёл свой гневный взор,
Чтоб не видеть это б#ядство
И сплошное святотатство:
Пусть е#ётся эта срань,
За окном ещё ведь рань,
А на утро я им всыплю —
На золупу «дуст» насыплю...
И хотел уже заснуть,
Положив елду на грудь,
Но сквозь дрёму вдруг услышал,
Как в углу скребутся мыши...
Что ж сегодня за напасть —
Нет возможности поспать...
То три б#яди х#й терзают,
То шмели вокруг летают...
Мне же завтра на приём,
Как явлюсь с таким х#ём?
Засмеют меня все б#яди,
Хоть и царь я в этом граде.
Б#яди ж спят все сладким сном,
Продолжая чмокать ртом.
Так прочистил царь им дыры —
Не придраться Мойдодыру.
На дворе метель, как зверь,
Намела сугроб под дверь.
Девки поутру проснулись,
В неге сладкой потянулись.
Ай, да ночка, ай, да царь...
Хоть и грязный, как хипарь,
Но зато, как ублажает
И елдой под грудь толкает!
Царь услышал разговор,
Но лежит, потупя взор,
Затаился, как в засаде —
Что ещё там эти б#яди
Могут сдуру сотворить
И в фантазьях накрутить?
Лучше спящим притвориться,
Чем лизать опять п#здищи.
Девки лепят сивый бред,
Размышляя про обед —
Верно, пир сегодня надо
Учинить нам в Царе-граде.
Созовём честной весь люд,
Пусть пожрут и поблюют...
А потом устроим шоу —
Грандиозное, большое!
(Грандиозное, «must go on...»)
Царь в нём будет, как герой
Со своей большой елдой —
Мы на трон его посадим
И натравим стаю б#ядей.
Шереметев их пришлёт,
Там, под Химками, их слёт.
Вмиг они царя разденут
И предстанут как Венеры —
Все в подвязках и чулках
На высоких каблуках,
Под трусами всё побрито
Так, чтоб было шито-крыто.
Сиськи можно распустить
Иль ладошками прикрыть,
Но, чтоб все срамные губы
Были спрятаны под шубы.
После — дружный хоровод
Вкруг царя — пока не в рот,
Только пальчиками нежно
Гладить царскую промежность.
Но, как вздыбится елда —
Тут готовность номер два,
Отойти на четверть х#я,
Зря п#здою не рискуя.
Там все б#яди — молодняк,
Рано им такой елдак.
Мы сегодня всласть вкусили,
Но другим — едва ль по силе.
Но пока что — не антракт,
Приближается контакт —
Появляется солистка —
Крутобёдрая «садистка»,
В коже, с плетью и кнутом,
В маске, с ярко-красным ртом...
Бёдра в стороны качая,
Предлагает чашку чая.
Царь, доверчивый душой,
К ней клонится головой —
Но по жопе получает
Он хлыстом заместо чая.
Царь, конечно, возмущён —
Зря Гнидоном был крещён?
И хватает эту суку,
Между ног ей всунув руку.
Та же этого и ждёт —
И елду вправляет в рот —
Застывают в немой сцене —
Это лишь эксперт оценит...
Х#й в зубах, рука в п#зде...
Авангард или эСМэ?
Ну, а дальше будет проще —
Царь п#зду рукой раздрочит,
Х#й засунет глубже в рот
И... финальный поворот —
Красноротая «садистка»
Превратится в «мазохитску» —
Царь елдой ей стукнет в лоб,
Но легонько, только чтоб
Намекнуть — пора за дело
Приниматься, девка, смело...
Снова пляшет хоровод,
И поёт честной народ —
«Слава ё#орю Гнидону,
Мы е#ёмся без гондонов...»
Девка в кожаных трусах
Жопой сев на царский пах,
Жмёт елду, тряся грудями,
И золупу трёт губами,
Забирая в рот весь ствол,
Услаждая царский кол.
Царь, довольный тем миньетом,
Наслаждается балетом —
Стая маленьких б#ядей
Пляшет танец лебедей —
Так вверх ноги задирают
И п#здищами сверкают,
Что у зрителей елды
Поднялися, как столбы,
Морды — как из жаркой бани...
В-общем, весь народ в нирване...
Тут к концу подходит акт —
Царь не выдержал контакт.
Брызжет сперму вправо, влево —
До народа нету дела.
Туш, салют, б#ядям цветы —
Всё от мэрии Москвы —
Площадь Красная ликует,
Восхищаясь царским х#ем.
После этого антракт —
Царь идёт писать контракт:
Водку, пиво — всё потомкам,
Нефть и газ дарю подонкам.
Щас пропустим по одной
И решим, как быть с Чечнёй.
Вот подумалась мне дума —
Может взять Аслашку в кумы?
Ладно, хер с ней, со страной,
Мы живём своей «Cемьёй».
И инцест нам не помеха,
А прикол заради смеха.
Но, пока что, хватит, ш-ша...
Где шпиёны тут из США?
Доложить немедля Бушу,
Что дружбан мой — Саня в пуще...
Акт второй — почти без слов,
По мотивам наших снов:
Царь, вокруг все те же лица,
Плюс — е#учая девица...
Здесь уже все шутки прочь —
Должен царь ей щас помочь —
Много лет она страдала,
Но оргазм не испытала.
Все х#ишки ей малы,
Достают на треть манды,
Лишь слегка щекочут губы,
Не лаская её трубы.
Так что, царь наш, государь,
Мордой в грязь уж не ударь —
Предстоит тебе работа
На глазах всего народа.
Снова музыка и свист,
А на сцене дикий визг —
Увидав такое чудо,
Девка корчится от блуда:
«Наконец в свою манду
Настоящую елду
Загоню под самый корень,
Как горячий красный шкворень»
Царь лицом порозовел
Но противиться не смел,
(И вполне тут осмелел)
И своей елдой могучей
Девку нашу ловко дрючит.
То уже не передать
И в словах не описать...
Кульминация момента —
Заявляется взвод мeнтов,
Те палят из «пушек» вверх,
Рикошетя точно в хер —
Пули весело летают,
Комаров всех разгоняют.
Но девице и царю
В тот момент всё по х#ю —
Комары, менты и б#яди
Не мешают их усладе.
Девка — ноги в потолок,
Но Гнидон уже промок,
Заливает её спермой
И оргазм вкушает первым.
Девка ж требует на бис —
Ну ещё разок пройдись,
Ведь Москва на нас вся смотрит,
И Европа не одобрит,
Если царская елда
Не воспрянет ото сна
И позволит русской бабе
Вновь оргазм ловить в найт-клабе
(Вновь оргазм ловить в night-club'е).
От таких высоких слов
Царский х#й опять готов —
Ведь не зря же патриот он
И на всё имеет квоту.
Снова крики: Браво! Бис!...
И Гнидон, как Арамис,
Девку в задницу сношает
И оргазм её доставляет!!!
Только семя он изверг —
Зажигается фейерверк, И до самого рассвета
Весь народ плюёт на это...
Вот такой бы праздник нам,
А не «лав-парад» на срам...
Показали бы мы миру,
Что Россия дело мира
Продолжает и блюдёт,
Несмотря на царский гнёт...
Так что, милые подруги,
Мы сожмём покрепче руки
И удержим все х#и
От Чукотки до Кеми!!!
Не страшны нам ПРО-ракеты,
Пусть их пользуют газеты...
Царь прослушал разговор —
Вроде вовсе бы не вздор —
Надо крепко мне помыслить,
У б#ядей немало мыслей!
Инсбрук — Линденберг
11—25 июля 2001