Была настоящая зима. Снег лежал в полметра, легкий морозец, народ тусуется, розовые щечки у детей и девушек. Коляски с болтающими рядом мамами.
Вдруг снежок в спину.
— Сколько лет...
Неожиданный легкий поцелуй в губы. Радостное лицо знакомой красотки. Чтобы упредить все вопросы, выдала в весело-телеграфном стиле:
— Фригидная, но замужем, родила девочку, получили квартиру, муж в море, пропало молоко, помоги, все перепробовала, сказали, что на нервной почве.
— Бегу за колхозным молоком, соседка заняла очередь, приходи, поговорим.
Первое ее слово насторожило, наверное, муженек «сравнил» нордическую царственную красавицу с южной зажигалкой и поставил ей «диагноз». Семья трещит по швам, молоко пропало и вообще...
* * *
Она была очень красива лицом, но до ребенка страшно комплексовала насчет груди (я — «доска»), но сейчас дверь открыла просто обалденная красотка. Тонкие изящные губы, яркие голубые глаза. Халатик обозначает минимум 2 размер. Длинный обещающий французский поцелуй с грудью.
— Дверь хоть закрой...
Снова целование.
* * *
— Ты вроде хорошо сцеживаешь, как мне стало известно, — с улыбкой начала разговор на кухне.
— Твой благоверный разве не сцеживал?
— Хочешь, я тебе расскажу анекдот:
Приходит моряк с моря. Звонит в свою квартиру. Открывает дверь амбал с мокрыми от молока руками.
— Ты кто? Что тут делаешь?
— Сцеживаю молоко вашей жене.
— Пошел вон! Я сам все сделаю!
Ночь. Секс у плавсостава самый продолжительный в мире: вставил, вынул, кончил, три часа в обмороке. Жена будит его: — Пора сцеживать, последнее кормление.
Проходит три дня. Муж:
— Это какая-то каторга, никакого сна! Никакого отдыха! Вызывай сцеживателя, пускай он и трахает и сцеживает, а пойду на корабль, отосплюсь и отдохну...
* * *
— Принес восточную медицину? — стала снимать халат, выпали просто роскошные бело — молочные груди с красивыми «рогатыми» сосками и розовыми кругами вокруг них.
— Бабка танцовщицей была... — стала кокетливо изгибать тело, опустив ресницы и покачивая сиськами.
— Запах будет, включи вытяжку. Сядь напротив меня.
Зажег свечу и стал делать фашину из стеблей полыни.
Такого сексуального волнения, наверное, не испытывал еще никогда. Красивые темные длинные с рыжинкой слегка вьющиеся волосы, картинно белое лицо с тонкими яркими губами как на японской гравюре. Она опустила ресницы и стала настолько сексуально привлекательной, что запульсировало все мое тело.
— Я поищу точки — буду тебя трогать (хотя в этом совершенно не было необходимости)
— Ладно.
Она выпрямила спину и грудь приподнялась.
— Ищи, — улыбнулась она, — Ты же знахарь, не стесняйся!
— У тебя горячие руки. Мне нравится. Ты настоящий экстрасенс.
Потом замолчала, прикрыла глаза и стала чуть подрагивать телом.
— Тебе не холодно?
— Я горю, особенно в груди, — ответила медленно и как-то отстранено.
Тоже самое началось и у меня... Стало трудно дышать. Сердце стало то замирать, то ускоряться. Значит, сильно законтурился
Ее рот приоткрылся, дыхание стало прерывистым.
— Возьми за грудь и держи.
— Поцелуй меня. Я хочу.
— Не так, а сильно. Ты же умеешь...
Ее руки не прерывая поцелуя, уже вытаскивали мою рубашку из брюк, горячая чуть липкая грудь терлась твердыми сосками о мое тело.
Зазвонил телефон.
— Пошли в комнату! Подошла к телефону на столике у диван-кровати а и показала жестом, чтобы подошел ближе.
— Это твой благоверный, сказал я.
Это из области не доказано мистического:
Если жена вступает в сильные контактные отношения (не обязательно секс, может быть просто взаимная заинтересованность), даже самый гулящий в мире муж-самец это способен это почувствовать и дать о себе знать или приехать в самый критический момент.
Взяла трубку.
— Подожди минутку. Посмотрю дочку.
Я был взят за руку, отведен на диван-кровать, уложен с приспущенными брюками, она быстро села на меня верхом, приподнялась и вставила в вагину давно изнывающий член. Положила мои руки на свои груди, сделала несколько «контрольных» движений тазом, взяла трубку.
Возбужденный голос мужа в телефонной трубке признавался ей и ребенку в любви, посылал страстные поцелуи и, как всегда, со страшной силой ревновал и угрожал.
— Никогда не признавался, — шепнула и заодно лизнула мне в ухо.
Мамочка, как талантливая актриса, была в образе самой верной жены, вся в слезах, клялась в любви своему супругу, целовала его в трубку и одновременно осторожно, но со вкусом, съезжала и наезжала на мой стоящий член. Необходимость делать это бесшумно и медленно страшно ее возбуждало.
Апофеоз любви и семейного счастья! — подумал я.
Но видно, ей этого было мало, не прерывая разговора, нагнулась и направила сосок мне в рот. Улыбаясь, прикрыв трубку рукой, шепнула:
— Соси! Это такое сцеживание.
— Теплое молоко мамочки взволновало.
«Пришел» второй сосок. И так по очереди.
Член набух и готов был извергнуться во влажную теплоту, она сильно его сжала, немного подержала в сильно сжатом состоянии, и он «остыл».
Телефонный разговор о любви и преданности продолжался.
— Схожу на кухню, хочу мороженого, — прозвучало в разговоре.
Она положила трубку в одеяло. Сбегала на кухню к холодильнику, принесла эскимо. Потом подняла трубку и стала лизать и сосать мороженое и заодно облизывать холодным языком мой поднимающийся член.
— Эскимо! — ответила она в трубку, — помогает от фригидности.
Звуки минета были искусно замаскированы под мороженое и она снова возбудила «железный стояк».
Разговор заканчивался вместе с мороженым. Окончательные жаркие поцелуи в телефонную трубку... и минет.
Снова телефонный звонок. Лучшая подруга.
Банкет против фригидности продолжался. Встала на четвереньки, приподняла попу, последовали легкие и глубокие толчки прямо в матку. Иногда даже матка слегка «присасывала» головку, и мамочка чуть охнула, на что, видно прореагировала ее собеседница вопросом.
— Да у меня массажер, вот грудь разрабатываю, чтобы молоко пошло.
Опять наступил период «медленного и тихого секса под телефонный разговор».
Я для усиления медленного кайфа вставил в ее попку большой облизанный палец. Она от неожиданности остановилась, но потом продолжила движения.
Еще раз сделал движение, типа «ошибся дырочкой».
Она прикрыла трубку рукой.
— Крем на столе.
Густо обмазал член и стал массировать анус жирным от крема пальцем, потом двумя.
Она застыла в ожидании. Пригнул попочку. Стал водить головкой члена вокруг ануса.
Попытка «взлома» не прошла...
Снова массаж уже тремя пальцами. Очко разогрелось, ей уже самой захотелось, потому, что резко оборвала разговор:
— Ой суп. Я забыла. Пока-пока.
Руками развела ягодицы.
— Давай, я хочу!
Головка прошла, пошел туго ствол и легкое окончание введения. Вынул член. Анус пульсировал.
Я хоть раз в жизни должна кончить! Добавь крем!
Еби!
Дальше движения стали ускоряться. Ее трясло от возбуждения и, наконец, сперма выстрелила и оба кончили.
* * *
Я уже собрался уходить, было уже поздно.
— А слабо прогреть мои сиськи чтобы было молоко?
Потом, потрогав грудь, радостно воскликнула:
— Уже пошло!