Первым чувством, которое вернулось ко мне, была ужасная жажда. И лишь немного погодя я, осознала себя лежащей на чем-то холодном и твердом. Сделав над собой усилие, я открыла глаза.
— Где я? — Я не помню, произнесла ли я это вслух, но вдруг услышала голос:
— А, кажется, очухалась! — Говорил мужской голос.
— Да чего с ней будет-то. Баба здоровая на ней еще пахать можно. — Отвечал еще один гнусавый голос.
— Э. Дамочка давай, поднимайся, нужно тебя в порядок привести.
— Где я? — Это я произнесла уже вслух.
— В гостях, блин. — Уже грубо, рявкнул первый голос, который принадлежал коренастому мужчине лет сорока.
— В каких гостях? — Удивилась я.
— В сказочном гареме, твою мать. Вставай, и пошла!!! — Ехидно промямлил гнусавый.
Меня грубо потянули за руку, за дверью послышалась возня. Коренастый, и его напарник, парень лет двадцати пяти настороженно повернулись к входу. Дверь распахнулась, и в помещение вошёл мужчина в строгом черном костюме и, галстуке. По его внешности, в нем сразу узнавался житель аравийского полуострова.
— Привезли? — С сильным акцентом, строго спросил он.
— Да. — Ответил молодой.
Вошедший оглядел меня и, обращаясь к тем, двоим, коротко скомандовал:
— Помыть, переодеть, и к вечеру доставить в мою спальню. — Еще раз, бросив на меня надменный взгляд, аравиец вышел. Тот, что был старше, усмехнувшись, обратился ко мне:
— Слышала? Помыться, переодеться и быть паинькой, вот все что от тебя требуется, если будешь умницей, дня через два, тебя освободят, а нет… — Он красноречиво провел пальцем по горлу. — Хасан, шутить не любит.
— Где я, — тупо повторила я, но поняла, что ответа мне не дадут, и продолжила: — Зачем меня сюда привезли?
Вместо ответа, старший, рывком потянув меня за руку заставил встать.
— Идем с нами. И, не дури. Если не создашь нам проблем, будешь умницей, Хасан тебя без подарков не отпустит, а брыкаться будешь… — Он вновь красноречиво замолчал. Меня втолкнули в маленькую душевую.
— Раздевайся соска! — Рявкнул старший при этом стоя напротив и, очевидно не собирающийся выходить.
— Выйдете. — Сказала я, на что тот лишь ухмыльнулся и показал мне нож.
Я была в шоке. Происходившее разворачивалось так быстро, что я еще даже толком не осознала что произошло. Я нехотя разделась, повернувшись спиной к мужику.
— А ты, ничего, — цинично сказал он, — фигура классная, нужно выпросить тебя у Хасана, поиграть, когда он закончит с тобой.
Я, почему-то не оценила его комплимент, и, не поняла, что значит «поиграть!?»
Когда с водными процедурами было покончено, меня вновь втолкнули в тесное помещение без окон. Единственным предметом меблировки комнаты, являлся шаткий табурет стоящий посередине комнаты. Двери за мной закрылись и я, оказалась совершенно одна. Сев на табурет, я попыталась осмыслить все происходящее. И так: Меня похитили. Цели похитителей были туманны, но, вполне ясны. Но, ведь завтра утром — кстати, какой сегодня день? Я, должна вылетать домой.
Эта мысль, вдруг прожгла меня насквозь.
Я подскочила к двери и принялась колотить по ней со всей силы, но шум, произведенный мной, не возымел ни какого эффекта. Устав кричать и, колотить кулаками в запертую дверь, я опустилась прямо на пол, спиной прислонившись к двери. Я разрыдалась. Время тянулось медленно, я по временам впадала в какую-то прострацию, в голове, как ни странно было пусто. Я просто тупо глядела в стену, когда в комнатку вошёл давешний тюремщик, поглядев на меня сверху в низ, он скомандовал:
— Вставай. Пошли.
— Что вам нужно? — Удивляясь равнодушию своего голоса, задала я, бессмысленный вопрос.
— Иди, я сказал. — Теряя терпение, вновь прорычал тюремщик.
Мы пошли по узкому коридору, потом, поднялись куда-то наверх, по каменным ступеням и оказались в большом зале с окнами, наглухо завешенными плотными шторами.
— Сюда. — Меня потянули влево.
Мы остановились перед высокой дверью и мой сопровождающий, еще раз оглядев меня с ног до головы, открыв дверь, втолкнул меня в большое помещение посреди которого, стояла огромная кровать. У противоположной стены в кресле, сидел, положив ногу на ногу тот самый аравиец, только, теперь на нем не было костюма. На этот раз он был в красном шелковом халате.
— Милости прошу. — Он указал мне на кровать.
— Вы, очевидно, меня с кем-то перепутали, — воскликнула я, — я не девушка легкого поведения, я, обычная отдыхающая, мне завтра утром домой нужно. У меня там дети.
— Будете умницей, вернётесь утром в свой пансионат и ещё поспеете к самолету. — Он прищурился и разглядывал меня как кот мышь.
— Я не понимаю. — Воскликнула я, хотя прекрасно понимала, что ему от меня нужно.
— Я объясню. — Спокойно начал он. — Вы замужем?
— Да, только… — Он перебил меня.
— А где ваш муж?
— Дома. Он с детьми, его не отпустили с работы…
— А добропорядочная жена, никогда не поедет одна, ни куда без своего мужа, и тем более, не будет показывать свое тело посторонним. — Назидательным тоном начал он, и презрительно усмехнулся.
— Я не понимаю, какое отношение имеет мой отдых на море, к моему замужеству. И потом, как я должна была купаться, в одежде?
— Вы здесь одна? — Не обращая внимания на мои слова, повторил араб.
— С подругой! — Уже зло бросила я.
— С такой же, как и вы? — Он продолжал ехидно улыбаться.
— С какой? — Оторопело спросила я.
— Шлюхой. — Бросил он.
— С чего вы взяли что я, шлюха!? — Гневно воскликнула я.
Он откинулся на спинку кресла, и вонзил в меня свой взгляд.
— Вы замужняя женщина? — Так же спокойно вновь спросил он.
— Да. — Нетерпеливо бросила я.
— И вы здесь одна? — Продолжал свой допрос араб.
— Да! — С язвительными нотками ответила я.
— А ваш муж, с детьми дома?
— Да.
— Вы приехали сюда не в сопровождении мужчины?
— Ну и что!? — Этот допрос начал меня раздражать.
— Значит, вы шлюха. — Заключил он.
— С чего вы взяли? — Мой голос начал подрагивать.
— Все вы, шлюхи. — Со злостью кинул он. — Верная жена, никогда не поедет одна, оставив своего мужа дома с детьми. У нас женщины не имеют права даже показывать свое лицо посторонним, а вы, показываете не только лицо. Вы свободно снимаете с себя всю одежду. Вы, бросаете мужей, заводите любовников, делаете все, что вам захочется, у нас таких жен, забрасывают камнями! — Пока он это говорил, он постепенно повышал голос, и последние слова, он почти выкрикнул.
— Вот и ехали бы к своим женам, здесь вы что потеряли? — Борясь с дрожью в голосе, проговорила я.
— Мне нравится спать с замужними женщинами. — Ответил он.
— Ну, и искали бы себе таких, таких каких вы только что сами описали, почему я?
Он рассмеялся.
— Потому что вы, тоже такая.
— Но, почему!? — Недоуменно воскликнула я. Он подался немного вперед.
— Вы с легкостью согласились пойти с незнакомым мужчиной в ресторан. Флиртовали с ним. Танцевали и, заигрывали, а дома, как вы сказали, вас ждет муж.
— Ну и что, это всего лишь танец и пара рюмок мартини. — Негодующим тоном сказала я.
— Всего лишь!? — Он рассмеялся, — вы были пьяны, еще немного и вы, поехали бы с ним в его квартиру, или не так? — Я хотела возразить, но вдруг поняла, — он прав! Если бы Андрей предложил мне провести с ним ночь, в тот момент я наверно не отказала бы ему.
— Вот видите. — Прекратив смеяться, закончил он.
— Что вы от меня хотите? — Бесцветным голосом спросила я.
Он кивнул на кровать и криво усмехнулся:
— Секс, всего лишь секс. Признайтесь, ведь вы в своих мечтах грезите же иногда оказаться на месте наложницы в гареме. Почти у всех европейских дурочек, есть этот фетишь. Не так ли? Вот, можете считать, что мечта ваша сбылась! У нас женщины не так легкодоступны, как у вас, а я, мужчина… и богатый мужчина… и я, хочу секса с замужней европейкой. Всего-то!
— Так и нашли бы себе доступную, это что, проблема! Сейчас к вам туда много едет европеек любительниц сексуальных приключений. — Бросила я.
— Я не хочу просто доступную, которая сама ищет приключений. Не-е-ет. Хочу замужнюю, верную жену, такую у которой я буду один. Меня заводят женщины, которые наставляют рога своим лохам мужьям.
— Вы говорите глупости — верные жены не наставляют рога мужьям! Вам, придется изнасиловать меня, потому что я, вам не дамся сама!
— Вы так считаете!? Почти все, с которыми я был, они, поначалу, говорили так - же, а потом, были готовы ползать у меня в ногах только лишь бы я, провел с ними ночь.
— Вы о себе слишком высокого мнения. — Вдруг мной овладела злость.
Араб криво усмехнулся и, хлопнув в ладоши злобно, сказал:
— Что ж, поглядим.
Дверь раскрылась, и в комнату вошёл коренастый мужик.
— Отведите её в её комнату и… — он немного помолчал, — возможно, завтра, она станет сговорчивее.
— Постойте, как завтра! Я завтра должна улетать. — Возмущалась я.
— Я вас предупреждал, — сказал он, — согласитесь, завтра отправитесь домой, а нет. — Он криво ухмыльнулся, — тогда посмотрим… — Как то неопределенно закончил он.
Коренастый, вывел меня в коридор, и вновь повел по каменным ступеням. Оказавшись вновь в своей темнице, я уселась на табурет. Из моих глаз потекли слезы. Я, почему-то вспомнила детей, тот момент, когда они, стояли у турникета с мужем, провожая меня в аэропорту, они махали мне руками и дочка кричала:
— Мама, привези мне ракушки.
Я разрыдалась. Жажда вновь, с удвоенной силой, начала меня мучить. Я подумала, что совершила глупость, не напившись воды, когда принимала душ. А потом, вдруг подумала, что совершила глупость тогда, когда поддавшись на Катькины уговоры, согласилась пойти в кафе с незнакомым мужчиной. Дверь приоткрылась, и в комнату вошёл второй мой охранник, тот, что был моложе. Он сунул мне в руки бутылку с водой и один бутерброд и, не говоря ни слова, вышел.
— Немедленно выпустите меня! — Воскликнула я, но парень уже скрылся за дверью.
Я вновь опустилась на табурет и поглядела на то, что он мне принес. Голода я, совершенно не чувствовала, а вот жажда мучила меня все сильнее. Положив бутерброд прямо на пол, я открутила пробку на бутылке. Понюхала, но вода, ни чем не пахла.
Осторожно пригубила.
Обычная вода, возможно, немного солоноватая, с каким-то странным привкусом напоминающая минералку из которой вышел газ, но выбора у меня не было, организм все настойчивее просил влаги, а первый осторожный глоток, только усилил желание пить. Сдавшись, я сделала полноценный глоток. Живительная влага, полилась в мои внутренности и я, уже не могла остановиться, полагая, что если меня хотят отравить, то не все ли равно, один глоток или пять. Я выпила почти всю воду и лишь утолив жажду, осознала, в какой сложной ситуации я оказалась…