Отпуск в ошейнике

Когда она проснулась, солнечный свет заливал нежно-оливковую спальню. Его рядом не было. Она присела на кровати. Что-то мешало ей. Полностью отрезвев от сна, она поняла что это было: у нее на шее был одет кожаный ошейник с миниатюрным замочком, а от него тянулась цепочка. Она попыталась встать. Цепочка была пристегнута к изголовью кровати и ее метровая длина не давала волю движениям. Вертикальное положение тела моментально напомнило ей, что она со вчерашнего вечера так и не помочилась до конца. Она позвала его. Ответом была тишина. Оглядевшись, она заметила на прикроватной тумбочке мобильный телефон, но можно ли было звонить ему – она не была уверена. Тут же на тумбочке стоял высокий керамический стакан кораллового цвета, а в нем огромный цветок.

«О! откуда он узнал, что я люблю астры?!» ее это приятно удивило. Сидеть так дальше было невозможно, очень уж хотелось в туалет пи-пи. Она позвонила ему. Он ответил сразу, сказал что на утренней пробежке и скоро вернется. Через 20 минут его все еще не было, а тело ныло, ошейник не позволял свободы, она могла отойти от кровати не далее, чем на полметра, но этого не хватало, чтобы добраться в ванную. Она снова позвонила и спросила разрешения в туалет. Он сказал, что не очень хочет ей давать позволение на это, но если уж она сама освободится, он не станет ее наказывать. При этом он предложил ей обратить внимание на вазочку с ирисом. Она его поблагодарила и на этом разговор окончился. Еще минут 10 она терпела, размышляя, как бы ей что предпринять, либо дождаться его возвращения. Она долго смотрела на стакан с цветком.

А потом вспомнила Алису Льюиса Кэрролла. А вдруг, он не просто так упомянул о цветке, осенило ее. Она взяла вазу с цветком и слегка встряхнула ее. Там внутри что-то звякнуло. Она предположила, что это ключ от замка не цепочке и обрадовалась находке. Тем временем в туалет хотелось все сильнее и сильнее. Она долго гадала, как бы ей достать ключ. Сначала она пыталась сделать это стеблем цветка. Не получалось. Затем она вынула цветок и перевернула стакан, плотно сжав горловину ладонью. Что-то тяжелое железное коснулось ее ладони. Она почти поймала, но опрокидывая стакан обратно, железяка выскользнула из ее руки. Она почти плакала от досады и от тянущей боли внизу живота. Оставался только один способ – чтобы достать ключ нужно было выпить воду из вазы. От этой мысли ей стало не по себе. Но другого выхода не оставалось. И терпеть уже не было сил. Заключив всю волю в кулак, она взяла вазу и начала пить воду. После 10 глотков она остановилась чтобы перевести дыхание.

Затем, отдышавшись, продолжила. Вода заполняла ее желудок, в вазе было не менее двух стаканов воды. Выпив всю воду, она наконец перевернула вазу и вытряхнула на простынь мокрую железную… о нет!! Она так надеялась увидеть ключ от замочков. Но это было стальное сердечко, невероятно красивое и стильное. Только она не смогла оценить подарок, измученная желанием облегчения, она начала плакать от досады. Его все еще не было, прошел уже час после ее звонка. Еще через минут десять недавно выпитая порция воды начала давить и доводить ее до панического состояния. Она не верила, что это происходит с ней, нет, разве он мог бы так над ней измываться. Боясь описаться, она прижала ладони к промежности и с удивлением обнаружила, как сильно были возбуждены и раздуты ее лепестки и густая слизь на них в неимоверном количестве.

Затаив дыхание, она встала с кровати и давясь рыданиями, позволила себе излиться на мраморный пол. Светло-желтая лужа росла на глазах, а она все плакала, страшась наказания от него. При этом она прекрасно осознавала, что все это он сделал нарочно, специально заставил ее хитростью выпить воду а потом с позором описаться рядом с кроватью. Он сделал это специально, сначала представляя себе ее возможный стыд, прокручивая не раз каждый ее поступок и предполагая даже количество ее слезинок и всю силу ее мучений. Да, она была полностью права. Он играл с нею, издевался над ее чувствами, испытывая наслаждение от своего садизма. Нарыдавшись вдоволь, она, Обессиленная, забылась в беспокойном сне.

Он вернулся скоро. В спальне он увидел то, что и рассчитывал увидеть… правда, разбитая ваза в его планы не входила, но зато потешила от души. Он некоторое время смотрел на нее, спящую и вздрагивающую, а потом опустился на кровать рядом с ней и поцеловал припухшие от слез веки. Он нежно облизал ее левую щеку – она была соленой. От его прикосновения она вздрогнула и проснулась. Он обнял ее и погладил по голове, приговаривая «моя бедная девочка…». Она снова расплакалась, но вскоре успокоилась, положив голову ему на плечо. Дождавшись, пока она окончательно придет в себя, он вытер ее слезы ладонями, поцеловал в губы, довольно горячо и развязно. Затем он приказал ей сесть на корточки перед лужей, широко разведя колени и подробно рассказать ему обо всем, что произошло. Первое, что пришло ей на ум «он безумец!». Заметив ее помешательство, он напомнил ей, что с самого начала предупреждал – будут закидоны, неясность, из ряда вон выходящие желания и фантазии.

Она кивнула и подчинилась ему. Села на полу и густо краснея подробно рассказала ему о своих приключениях. Все это время он сидел на краю кровати, в его руке был цветок астры, которым он поглаживал ее раскрытую промежность. Создавалось впечатление, что он не слушает ее. Когда она закончила рассказ, он вздохнул и заметил, что она ослушалась его, он не доволен и накажет ее. Затем он отстегнул цепочку от кровати, но ошейник с нее снимать не стал. Он сказал, что приготовит завтрак, а она должна привести в порядок спальню и себя. У нее на это 20 минут.

Позавтракав, они отправились на прогулку. Он рассказывал ей о том, что познакомился с соседями – немолодой парой. Они гуляли по побережью, потом решили искупаться, несмотря на то, что вода была прохладной. Ей было хорошо и уютно, он был нежным и заботливым, обнимал ее и все время держал за руку. Об утреннем происшествии она почти забыла, а когда вспоминала вдруг, ей казалось, что это было не по настоящему, что это приснилось, ведь он такой нежный и внимательный; просто не верилось, что он мог довести ее до таких страданий. Обещание наказания нависло над ней и преследовало в течение всего дня. Однако он словно забыл о нем и даже не вспоминал больше. После обеда он очень долго целовал ее в губы, она сильно возбудилась и очень рассчитывала на продолжение. Он даже запустил руку в ее трусики, проверяя на сколько она сильно хочет. Но вместо продолжения он занялся ее ступнями и массировал ее ножки не менее 10 минут каждую. «какая непредсказуемость!» - думала она, погружаясь в полудрему от его рук.

Ужинали они в обществе своих соседей – пиццу и вино. ей тоже разрешалось выпить, причем без каких-либо ограничений. Выйдя из коттеджа соседей, он достал из кармана ее ошейник и поводок. Был глубокий вечер и никого поблизости не было. Он ловко пристегнул на ее шею ошейник и она покорно опустилась на колени. Так они проследовали до своего домика, находившегося в трехстах метрах от соседского. Когда они прибыли, он не позволил ей подняться, сказав, что она его собачка и вставать на две лапы еще не научилась. Они оба были пьяны и веселились. Он водил ее по комнатам за собой, сдирая кожу на коленках она спешила за своим хозяином, тяжело дыша и смеясь от счастья. В спальне он не раздеваясь плюхнулся на кровать и тут же заснул. Она сначала не знала, куда себя девать. Потом сходила в туалет и в душ, причесала волосы и не снимая ошейник, легла рядом с ним на кровать. Счастливая и беспечная, она быстро уснула.

Она не сразу поняла, что с ней происходит. Кто-то вылил на ее лицо стакан воды. Она испуганно села на кровати, протирая глаза кулачками. Когда она наконец открыла глаза, то увидела его. Он дернул ее за поводок и потянул за собой. Во всем его виде сквозила суровость. Она не могла поверить в такую перемену. За окном только начинало светать. Спеша за ним, она вползла в комнату. Он был неразговорчив. Приказал лечь на спину и прижать колени к груди. Она все еще оставалась в трусиках и это вызвало его недоумение. Одним рывком он сорвал их, оставив ее совершенно голую. Спокойным тоном он сказал, что сейчас последует заслуженное наказание за ее, как он выразился, «неприученную и нетерпеливую пи**у». она не знала как себя вести, ей стало страшно. Он сказал, что ей будет больно, что в боли ее искупление. Перед тем как начать, он спросил, сможет ли она вытерпеть и не орать, или ей сразу заткнуть глотку.

Он был слишком груб и она опешила от такого его поведения. Растерявшись, она промолчала, а он не стал дожидаться ее ответа. Он устроился прямо перед ее промежностью, сидя на коленях, его колени были как раз под ее мягкими ягодицами. Она смотрела на него распахнутыми от ужаса глазами. Сначала он неторопливо растирал ее промежность. Всей ладонью, неторопливо водил по нежным влажным складочкам, настойчиво массируя плоть. Она понимала, что он только разогревает ее перед тем, как перейти к основным действиям. Затем последовали несильные шлепки. Она уже была знакома с ними. И с более сильными тоже. Шлепки производились сериями по пять, первый был легкий, и далее сила нарастала. Ей не было больно, скорее это заводило. Он непрестанно смотрел на нее, иногда он переводил взгляд на набухающую промежность и тогда его пальцы раскрывали губы, слегка оттягивали их и отпускали. Он спросил, сколько ей лет.

Он прекрасно это знал, но сказал, что именно столько ударов обрушится на ее вульву. Больше он ничего не уточнял, лишь спросил, готова ли она. Она прикрыла глаза, выражая свое согласие, хотя и не была готова, но ожидание измучило бы ее еще сильнее. И тут началось. Он начал свое наказание, приготовленное для нее. это были шлепки ладонью. Только в этот раз он считал их, и удары следовали с двухсекундной паузой. Сила удара была такой огромной, что она уже на втором начала кусать губы, а на пятом шлепке не выдержала и закричала. Он приказал заткнуться и не сбивать его, дабы не начинать наказание сначала. Он медленно шлепал ее по промежности, наблюдая за ее страданиями. Она кусала свою левую руку, стараясь не кричать, а правой впивалась в ковер на полу. На восьмом ударе из ее глаз полились слезы, он улыбнулся в ответ, но продолжал наказание. Предчувствуя очередной удар, она вся сжималась и намеревалась сжать ноги, но он крепко удерживал ее раскрытой для наказания.

После двадцатого удара он остановился, любуясь распухшей и побагровевшей промежностью. Она лежала на спине тяжело дыша, и не верила, что это вдруг прекратилось. Ее лицо, подмышки, грудь покрылись потом, она была вся в слезах. Он сказал, что осталось еще несколько ударов, и для этого он приготовил ей нечто особенное. Он достал пластиковую гибкую указку и сказал, что следующие удары будут по клитору. Для этого она должна как можно шире развести руками свои губки. Он взял ее пальчики, поцеловал и приложил на те участки плоти, которые необходимо было растянуть. Она лишь слегка нажала и набухший клитор оказался беззащитным и лишенным своего укрытия. Он словно возвышался над истерзанной плотью, огромный и твердый. Залюбовавшись, он потрогал его рукой. Она вздрогнула и застонала. Он приказал ей считать и неожиданно нанес первый удар. От постигшей ее боли перехватило дыхание. Ей казалось, что она уже больше никогда не сможет вздохнуть. У нее было чувство, что ей просто отсекли ее любимый бугорочек и там изнывающая от боли рана. «считай!» - его голос вернул к реальности. Задыхаясь, она произнесла «раз!». Далее следовали удар за ударом, она считала срывающимся голосом, стонала и вскрикивала, когда пластиковый конец со свистом опускался на торчащую головку.

Ее прошибал ледяной пот и прежние шлепки казались просто ласками в сравнении с теперешним испытанием. Несколько раз ее руки покидали губы и он возвращал ее в прежнее положение, заставляя еще сильнее растягивать складочки, все больше обнажая торчащий кончик. Последний удар оказался самым жгучим, и она уже не могла сдержать своего дикого крика. Закончив наказание он приказал еще некоторое время лежать в этом положении. Он закурил и пересел в стоящее рядом кресло, Наблюдая за ней, всхлипывающей от боли. Он вышел и вскоре вернулся со стаканом воды. Он помог ей подняться с пола и усадил к себе на колени. Он поил ее водой и гладил по голове, лаская шею губами, пока она жадно пила. Ей казалось, что из кухни к ней пришел совершенно другой человек. Она в который раз спрашивала себя, во что она впуталась, на что согласилась, этот человек издевается над нею… и тут же отвечала сама себе же – ей это все было необходимо больше воздуха и воды. Поласкав ее и успокоив, он подвел ее к зеркалу в ванной.

Даже стоя ровно она чувствовала, как налились ее губы и теперь выпирали, словно вытянутые невидимой силой. Когда она шла, они мешали ей, как что-то чужеродное и не ее между ногами. Он усадил ее на пол и раздвинул колени. Сам сел позади нее и предложил полюбоваться результатом. Он нежно прикасался пальцами к ее истерзанной плоти, а она, страшась боли, только вздрагивала. Она растерянно смотрела на свое отражение и когда встретилась взглядом с ним, тихо прошептала «Мне нравится, я очень благодарна тебе». Он поцеловал ее в губы и сказал, что теперь она прощена и может идти отдыхать. Но не до отдыха ей было – между ног еще долго горело огнем и она долго ворочалась, чтобы лечь поудобнее. Уснуть ей так и не удалось. Вскоре она услышала, как он вернулся в спальню и лег рядом с ней. Его ладонь опустилась на бедро, затем скользнула ниже и вернулась к ягодицам. Пальцы нежно прокрались в расщелину между ягодицами и уткнулись в анальное отверстие.

Он знал, что она не спит. Попка у нее была сухая, и тем не менее, он надавил указательным пальцем на колечко, пытаясь протолкнуть его вглубь. Она вздрогнула, а потом повернулась к нему. Своей рукой он притянул ее за шею к себе, поцеловал, а затем надавил, заставляя опуститься ниже к его паху. Она поняла, что он хочет и с готовностью устроилась между его ногами перед еще не в полную силу восставшим пенисом. Она старалась изо всех сил, облизывая его и посасывая, он спокойно лежал, поглаживая ее по спине, не подгоняя и не останавливая. Спустя несколько минут он велел ей повернуться попкой к нему, в позицию «69». Она не вынимая изо рта набухший член, повернулась так, как он хотел и зависла над его лицом. Все то время, пока она сосала и ласкала его, он поглаживал ее ягодицы и водил пальцем по анусу. Когда настал ответственный момент, он напрягся и застонал от медленно подступающего блаженства. В следующий миг он мощно излился ей в рот, и она с благодарностью и старанием вылизала все до капли. Опустошенный ее ласками он вскоре заснул, хотя больше всего ему хотелось встать и отправиться плавать.