Новый год и Рождество — исконно семейные праздники, разве нет? Так почему работодатели организуют свои гребаные выездные корпоративы именно в эти дни? Почему не «до», а еще лучше — «после»? Да еще с условием «без жен»! Где справедливость?! То есть когда ты его ждешь со сверхурочных, экстренно собираешь в командировку или несешься сломя голову с забытыми им впопыхах документами, — ты верный товарищ, незаменимый хранитель тылов и все такое прочее, а как на корпоратив — извиняй, дорогая, только сотрудники фирмы!... Вот и получается: пока муженек в загородном клубе с коллегами тусит, я тут в трениках палас пылесосом наяриваю, продолжая охранять непонятно чьи тылы. Сегодня шестое января. Немногочисленные друзья и коллеги соберутся ввечеру за праздничным столом с родными и близкими; даже ветреная Катька нашла себе «ну очень положительного» кавалера и умотала на период рождественских каникул в Прагу. Похоже, что встречать Рождество мне предстоит в одиночку. Спрашивается: для кого я тут палас начищаю?
За воем пылесоса я далеко не сразу расслышала дверной звонок. Незваный гость оказался раздражающе настойчивым и я, выключив технику, чертыхаясь, поплелась открывать.
— Jingle bells, jingle bells, вот и я пришел! Раздвигай быстрей коленки — будет хорошооооо!!! — едва узрев меня, радостно заорал стоящий на пороге козлоногий террорист, эксгибиционистски распахнув полы дорогого красного «дедморозовского» кафтана с искрящимися снежинками и похабно раскачивая внушительными «бубенцами» в такт песенке. — Jingle bells, jingle bells, радуйся, пизда! Лучший твой подарочек — это Я!!!
БАХ! — молча хлопнув дверью, я поплелась обратно к пылесосу. Совсем оборзел рогатый — мало того, что является незваным к замужней женщине, так еще и горланит на весь подъезд о своих намерениях.
Да, ко мне в гости приперся самый настоящий бес, с козлиными рогами и копытами, и — нет, я ни капельки не удивлена. Дело в том, что по какой-то причине ко мне повадился шастать демон, а точнее — инкуб. Первый раз он оприходовал меня прямо на супружеском ложе, невзирая на присутствие в спальне беспробудно спящего супруга. Во второй раз под раздачу оргазмов угодила не только я, но и моя подруга Катька. И вот на тебе, как говорится «помяни черта»!
Как и следовало ожидать, дверь рогоносца надолго не задержала. Бес тотчас материализовался в прихожей и, цокая копытами по ламинату, потащился за мной в зал, волоча за собой здоровенный праздничный мешок. Бухнув свою ношу на пол, инкуб вальяжно развалился в велюровом кресле и вопросительно воззрился на меня:
— Ну? Фигли ты гостям дверью с размаху по рогам стучишь?!
— А не будешь орать на всю ивановскую, — огрызнулась я, снова включая пылесос.
— Я не ору, я — колядую! — громко возразил бес, стараясь перекричать вой бытового монстра.
— Ноги! — рыкнула я, яростно шуруя щеткой вокруг кресла.
Бес послушно задрал копыта, продолжая выяснять отношения:
— Между прочим, за такое раньше скотину со двора уводили!
— Вот и отлично! — злобно рявкнула я. — Забирай этого козла, чтоб знал, как меня на праздники одну бросать!
— Тю! Нашла о чем печалиться, — фыркнул инкуб и самодовольно осклабился: — Хорош уже палас дрочить! Слушай меня: выключай технику, снимай свои портки и давай, лезь на табуретку!
— Зачем? — не въехала я, но пылесос выключила.
— Что значит «зачем»? — выгнул бровушку рогатый. — Дед Мороз к тебе пришел! Ты мне стишок, я тебе гостинец. Потом совершаем кульбит с табуретки в койку, и я тебя отдариваю по самые ушки. Чего непонятно-то?
Я смотрела на беса, чувствуя, что его потребительский подход ко мне окончательно подкосил настроение; душе хотелось праздника, а тут на тебе, отработанная схема:
— Изыди, нечисть, — выдохнула я и пошла на кухню. Устала, не хочу так!
— Между прочим, уныние — страшнейший из грехов, — инкуб не замедлил нарисоваться в дверном проеме, в эффектной позе облокотившись на косяк. «Macho picture», блин! Нет, вообще-то, на внешность он очень даже ничего — эдакий роковой соблазнитель с похотливым взглядом раскосых глаз и чувственной блудливой улыбкой. Правда, романтичные смоляные кудри и шикарный рельефный торс неизменно являются составляющими рогато-хвостатой козлоногой формы. Интересно, это его истинный облик? — Козочкааааа, ты меня вообще слушаешь?! — строго прикрикнул бес, выдирая меня из потока мыслей. — Я ей тут, как дурак, путь к спасению двумя руками указую, а она и ухом не ведет!
— Какому спасению? — напряглась я.
— Душевному, — судя по интонации, рогатый определенно бы вынужден повторяться. — Я тут тебе минут пять распинался, что если уж ты вознамерилась сегодня конкретно нагрешить, то следует тотальному унынию предпочесть чревоугодие, возлияние и блуд!
— А я и не готовила ничего, — признаться, даже как-то подрастерялась я, — гостей все равно не предвиделось.
Бес красноречиво закатил глаза и развернулся обратно в зал:
— Чтоб ты без меня делала!? Давай, тащи посуду, начнем с возлияний... — и уже из комнаты проорал вдогонку: — И сними уже эти портки в конце концов!!!
Достав все необходимое, я отправилась в спальню переодеваться. Дураку ясно, чем это все закончится, но, несмотря на перспективу, почему-то хотелось выглядеть красиво. В итоге, плюнув на приличия, выудила из закромов комплект итальянского белья — корсет и трусики — с умопомрачительной вышивкой и кружевом, и купленное через интернет-магазин шелковое кимоно с журавлями. Один хрен, похоже, что в обыденной жизни надеть их я так и не сподоблюсь. Также в дальнем углу шкафа обнаружилась коробка с парой фривольных шлепанцев на каблучке и с меховой опушкой.
Нарядилась, подошла к зеркалу — прямо дама с будуара. Почему-то сердце ухает как бешеное — неужели боюсь? Немного спрыснула волосы любимым «Коконом», ощутив легкие нотки шоколада и ванили. Да, так определенно лучше, и — будь что будет.
— Ну ты долго еще копаться будешь?! — бес нетерпеливо распахнул дверь спальни и картинно застыл на пороге: — Ох, ты ж, бля...
— Мог бы и повежливее, — буркнула я.
— Пардон, мадам, дозвольте взять свои слова обратно, — мгновенно переключился демон, прикрывая дверь и приближаясь ко мне, — столь соблазнительна мне ваша нагота под этим шелком, что предпочел бы я начать программу с блуда!
— Аааа, я... — его резкий переход в общении на высокий штиль, напрочь выбил у меня почву из-под ног. Но, как говорится, беса уже понесло:
— Раскрой скорей же чресла предо мной, чтоб воздрочить я мог бутончик нежный до истеченья выблуди нектара!
— Чё?! — вытаращилась я.
— Марш в койку, я сказал! — рявкнул бес, швыряя меня на постель. — Коленки врозь и подставляй пизденку!
Тотчас оказавшись рядом, он сгреб меня в охапку, крепко запечатал влажным поцелуем рот и свободной рукой полез ко мне в трусы. Пальцы деловито ощупали вульву, немного подразнили клитор и, скользнув меж увлажнившихся припухших лепестков, нырнули во влагалище. Немного помассировав вагину изнутри, бес принялся неторопливо трахать меня вручную, одновременно большим пальцем теребя клитор. Язык хозяйничал во рту, сильнее распаляя и не давая даже пикнуть. Возбуждаясь, я извивалась в его руках, все отчетливее ощущая саднящий зуд трущихся о ткань белья набухших сосков. Блин, совсем нет сил терпеть! Повозившись с поясом, я освободилась от кимоно и, забравшись в кружевную чашечку белья, начала мять грудь и покручивать сосок. Лоно тотчас откликнулось, ритмично сжав инкубу пальцы. Бес довольно заурчал и усилил натиск; потом его терпение лопнуло, инкуб содрал с меня трусы и навалился сверху. Сочащийся смазкой жилистый елдак, примеряясь, боднул головкой вход и одним толчком вломился во влагалище.
— Ах! — мои ноги взметнулись к потолку, попка, приподнявшись, открылась для атаки. Бес ринулся с места в карьер, яростно вколачивая меня в матрас, отчего кровать жалобно скрипя, красноречиво стучала в такт его ударам гредушкой в стену. Пиздец, ...
теперь весь дом будет в курсе моей личной жизни! — Ох! — член сладко боднул матку, потом еще раз. Страстные удары посыпались градом и потолок поплыл — всех к черту, пусть утопятся слюной! Уже не сдерживаясь, я бесстыдно вопила в экстазе, подмахивая ебарю. Мышцы вагины сокращались в такт фрикциям, будто посасывая фаллос.
— Сладкая блядовочка, мокренькая щелочка, — ворковал бес мне в ухо, загоняя член по самое основание. — Как привадила меня твоя пизденочка; сил нет, так любо тебя трахать, моя козочка...
— Заткнись, — всхлипнула я, обхватив его за шею; заветная волна, распирая стенки влагалища и матки, начала роковой откат. — Сейчас кончу! Бей сильнее!!!
Удар, еще — и спазм скрутил нутро, топя тело в оглушающем оргазме.
Я не успела в себя прийти, а рогатый уже полез своим длинным языком в мою еще трепещущую вагину. Кажется, у него это пунктик такой: стоит мне кончить, как он кидается меня вылизывать; причем чавкает, будто там и впрямь медом намазано.
Выбрав языком все дочиста, бес довольно облизнулся и пошел на второй круг. Устроившись в изножье кровати, аккурат напротив зеркальной двери встроенного шкафа, он откинулся на матрас и ехидно поманил меня пальцем:
— Ну-ка, давай, вставай «тараканчиком» и дуй ко мне. — В итоге, я расщипелилась у него над головой лицом к зеркалу, старательно упираясь руками в матрас. Панорама открылась — мама не горюй! — промежность, как на ладони. Я видела всю себя: припухшие, потемневшие губки вульвы с аккуратно подстриженной шерсткой, острый капюшончик клитора, плотные, блестящие лепестки малых губок, прикрывающих вновь увлажнившийся вход. Зрелище было столь же бесстыдным, сколь и притягательным. — Хорошо видно? — ухмыльнулся бес, устраиваясь подо мной и примеряясь руками к моей попе. Его лица я не видела, только подбородок и вытянутую шею с выпирающим угловатым кадыком. — Смотри, не вздумай глаза отводить, а то накажу!
Обозначив угрозу, инкуб поудобнее ухватил меня за задницу и пустил в ход свой распутный язычище — длинный, изворотливый, с юрким острым кончиком. Теперь я не только ощущала его горячие, скользкие прикосновения, но и видела как он, упруго извиваясь, ластится к моей вульвочке, норовя пощекотать возбужденный клитор. Я глаз не могла оторвать от представшего мне зрелища, следила за отражением как завороженная. Возбуждение росло как на дрожжах, скоро мне уже казалось, что если я сейчас же не засуну себе что-нибудь в киску, то схлопочу бешенство матки. Уловив моё нетерпение, бес подрастянул пальцами вход влагалища и нырнул языком туда. Мне едва крышу не сорвало от того, что я чувствую и вижу, как его язык снует во мне. Потом он туда пальцы сунул...
— Хвааааатит! — взвыла я, сжимая его мышцами. — Не могу больше, вставь уже!..
— Как скажешь, — хмыкнул демон, помогая мне сместиться к свечкующему члену. — Только, чур, позу не менять, хочу, чтобы ты все как следует разглядела.
Прежде, чем вторгнуться, он немного потерся налитой головкой о губки и клитор, потом, дразня, потолкался у входа. Надавил. Под натиском члена преддверие потянулось, пропуская его внутрь. Я видела, как растянулся вход, как скрылась внутри меня головка члена, и как топорщатся теперь срамные губки. Жилистый фаллос неторопливо погрузился в меня на всю длину древка.
Надежно уперевшись конечностями, демон начал неторопливо двигать бедрами: влажно блестящий от соков поршень члена то полностью скрывался внутри меня, то выходил практически весь наружу, так, что показывалась складочка уздечки. Он специально менял направление ударов, чтобы я видела насколько послушно ему мое влагалище. Потом его пальцы легли мне на писю и начали легонько поглаживать губки и растянутый хуем вход.
— А тебе и впрямь это нравится, — промурлыкал бес, — передок-то прям пылает. Так сладко тискаешь пизденкой, что едва держусь. — Он начал игриво дразнить меня членом, одновременно щекоча пальцами вульвочку.
— Пе-ре-стаааань! — захныкала я, пытаясь избавиться от пытки и поглубже загнать в себя член. Хочется, чтоб выдрали, а он тут с писькой играется!
— Ну, давай, скажи это вслух, — подзуживал бес, — чего душеньке угодно? — В ответ я лишь сопела и поскуливала, елозя на члене. — Не скажешь — вообще вытащу! — пригрозил инкуб.
— Н... нет! — вспыхнула я.
— Тогда открой ротик и озвучь свои блудливые помыслы, — продолжал давить бес. — Давай, скажи: «Еби мою пизду, рогатый, жарче!», «Обожаю хуй горячий!». Говори уже, че я тут за тебя языком работаю!
— Г... глубже бей! — сквозь всхлипы выдохнула я. — Ебли хочу... жестче! Выеби уже, сил нет!
— Смотри, чтоб не задымилась, — хмыкнул демон. Крепко ухватив меня за бедра, инкуб так мне наподдал, что вагина превратилась в пылающий хлюпающий тоннель.
— Е... еще! а... да! Ах! Бей! — я уже ничего не видела, всецело отдавшись похотливой скачке. Все ощущения, обострившись, сосредоточились на яростных толчках члена в шейку матки. Под ударами нутро наконец дрогнуло, раскрываясь ему навстречу. Скользкие от смазки пальцы беса тотчас метнулись к клитору и стали быстренько дрочить. Меня как молнией пронзило! Закоротило так, что тело несколько минут билось в сильнейших судорогах страсти!
Пока я кончала, бес опрокинул меня на постель, выставил «рачком», и пару раз передернув, выстрелил спермой на мою промежность, заляпав попу и трепетную от оргазма киску. Оооооооой, по клитору течеееет!..
Где-то полчаса спустя мы снова переместились в зал, где на журнальном столике рогатый умудрился накрыть некое подобие праздничного стола: гора из мандаринов, вперемешку с конфетами в блестящих фантиках, два ананаса, баночка красной икры и бутылка первосортного «Кагора»!
— Ты ограбил Деда Мороза? — не удержалась я, глядя на специфичность ассортимента.
— Сказал уже: колядую я, — фыркнул бес, плюхаясь обратно в кресло и потянув меня к себе на коленки.
— Не хило ты... колядки распеваешь, — протянула я, повертев баночку с икрой и припоминая его разухабистое явление на моем пороге в тулупе нараспашку.
— Уметь надо и места знать, — наставительно изрек демон, деловито вкручивая винт штопора в пробку.
— А тебе не поплохеет? — поинтересовалась я, с сомнением глядя, как лихо он разливает кагор по бокалам.
— С чего? — удивился бес. Посмотрел на бутылку и саркастично хмыкнул: — Детка, купола снаружи еще не гарантируют святости внутри. Так что не смеши мои копыта, это пойло из «Магнита»!
Я сидела голой попой на покрытых шерстью коленях беса и чувствовала, как по промежности щекотно ползет блудливая капля. Меж тем инкуб продолжал балагурить:
— Давай, на брудершафт! Потом, так и быть, разрешу подержать себя за рожки и загадать желание! — я едва глотнула вина, как бес уже смачно впился мне в рот. Позволив языку и рукам инкуба творить, что взбредет, я крепко обхватила пальцами толстые серпы рогов: «Желание у меня сейчас одно. Но исполнишь ты его, КОЗЕЛ, три раза»!..