***
Ты помнишь быстрый бриг «Надежда», кровавый флагман вольных сил? На нем я лет почти тринадцать судьбу за задницу ловил. Пирата весел век — но краток, смерть держит косу за спиной, «Надежды» гибели свидетель сидит сейчас перед тобой.
С добычей бриг наш шел в Тортугу, в пиратский порт не заходил, Два долгих месяца без девок я ром лакал что было сил, В тот роковой, ненастный день, рвала портки моя елдень, Цепляя снасти и горя, кипела мощь моего хоря! Мулаток знойных, потаскух, русалок и портовых шлюх Я образ видел наяву, виденья мой пленили дух...
Тогда был шторм, я все же вылез, на палубу воздуха глотнуть, Вдруг водной девы стан прекрасный, недолгий преградил мой путь! Средь волн и тьмы, на шаткой палубе, Диавол чудо мне явил! Могучий свой бушприт не медля, в корму ей страстно вколотил.
Взял зад её на абордаж, долбил, месил, вошел я в раж, Лобзал я шелк прекрасных плеч, и наконец, мой хер дал течь, Чертовка девка, молода, наполнил трюм её сполна... Продрал я пьяные глаза — пред мною кормчего спина!?
Католик был наш юный кормчий, доселе хер не принимал, «Господь, спаси меня!» воскликнул, и выпустил в слезах штурвал. Руль повернулся — и тогда, нам заслонила путь скала... В тот страшный, роковой момент, я проклял божий свет!
«Надежды» киль ударил в камень, борта порвали скал клыки, Опутанные рваной снастью, летели в воду моряки. «Проклятый сын дешевой шлюхи!» команды смолк последний крик, Терзаемый водой холодной, к обломку мачты я приник.
Пять долгих дней, готовясь к аду, молился я и дрейфовал, На пятый день испанский капер соленый зад мой подобрал. С тех пор я истину узнал, хоть мир её не примет: Без жаркой задницы — надежда гибнет.
***
Присядь, мне юнга, на колени, скажи, держал ли ты штурвал? Покинешь ты кабак едва-ли, не ощутив мой старый фал!