Ночи любви. Часть 7

Анна сидела у окна в тёмной маленькой комнатушке. Свет почти не проникал в подслеповатое окошко. Единственным значительным источником света и тепла было пламя, горевшее в железной печи. Несмотря на его жар в комнате стояла сырость, из щелей в стенах тянуло промозглым холодом. Приближалась зима. В Сибири она наступала раньше привычных сроков и всегда как-то неожиданно. Вот и сегодня, едва проснувшись, утром Анна увидела в окно, что уже выпал снег, хотя стоял только сентябрь. Хмурые дни, похожие один на другой, тянулись однообразно.

Анна встала, зябко поёжившись, плотнее запахнула шаль, села за самодельный стол, неумело сколоченный мужем, стала писать письмо. Оно было адресовано тётке, Марье Фёдоровне Версаевой, но, по сути, женщина писала двухлетнему сыну, Александру Сергеевичу Петрушевскому.

Арест Сергея, случился сразу после декабрьских событий 1825 года. Приговор по шестому разряду — шестилетняя каторга и затем поселение в Сибирь — с учётом его искреннего раскаяния был сразу замен трёхлетней каторгой с последующим сибирским поселением. Анна, не раздумывая, последовала за мужем, хотя тётка упорно, в свойственной ей жёсткой манере отговаривала её, пугая лишениями, упрекая, что маленький Саша остаётся сиротой при живой матери. Племянника Марья Фёдоровна теперь полностью вычеркнула из жизни. Но Анна была непреклонна.

— Саша останется с вами, его бабушкой, — возражала Анна, чувствуя, как при мысли о сыне медленно истекает кровью раненое сердце и умирает часть её существа, — вы позаботились обо мне когда-то, сможете позаботиться и о нём. Кроме того, Николай Ильич, друг Сергея поможет. Они с Серёжей, как братья. С войны ещё.

— Да в уме ли ты?! — гремела тётка. — Где видано ехать невесть куда, живой закопать себя и бросить сына на произвол судьбы?!

— Я не закапываю себя, я лишь следую за своим мужем... — со слезами на глазах отвечала Анна. — Венчаясь, я давала клятву — быть вместе и в радости, и в горе. И то не просто слова были! Поймите же, только я могу спасти Серёжу! Так велит мне не только мой долг, но и моё сердце, моя любовь. Пока я жива, я буду жить ради него.

— А он думал о тебе, когда связался с преступниками?! — парировала тётка, грозно сведя брови. — И чем, скажи ты мне, дурочка, чем ты можешь его спасти?

— Я... я не знаю... Просто я буду рядом... буду держать его за руку... буду его опорой, его надеждой, — срывающимся голосом отвечала Анна.

Через несколько дней, провожая её в дальний неведомый путь, тётка тихо сказала:

— Прощай, девочка моя, Господь с тобой. Не свидимся уже, наверное, — я стара... Не достоин Сергей тебя... За Сашку не бойся, подниму. Береги себя — вон, махонькая какая... Одевайся теплее, не дай Бог застудишься! Пиши, непременно пиши!

В коридоре послышались шаги и голоса. Ссыльные вернулись на ночлег. Это был семейный барак. Сергея перевели сюда после года каторжных работ на руднике. В дверь осторожно постучали. Анна подошла и открыла замок. В комнату вошёл Сергей. Его высокая фигура не помещалась на высоту потолка, и он ходил, чуть согнувшись.

— Сердечко моё, — улыбнулся он, нежно блеснув глазами, — как ты сегодня? Озябла совсем.

Умывшись, он осторожно взял в свои мозолистые ладони её руки и стал поочередно подносить их к губам.

— Ой, у тебя кровь, — Анна испуганно указала на небольшую свежую рану, пересекавшую его правую ладонь.

Она сразу принялась промывать её чистой водой и аккуратно перевязала белым лоскутом.

— Пустяки... Оказывается, я не слишком умею работать руками, — усмехнулся Сергей и посадил жену к себе на колени. — Это не саблей махать...

Анна, прижавшись лицом к его груди, молчала. Целыми днями сидя в этой каморке, хлопоча по хозяйству, она только и мечтала о той минуте, когда он вернётся, и они смогут побыть вдвоём. Кажется, она могла бы целую вечность просидеть вот так у него на коленях, прижавшись к его груди, просто слыша его тихий голос, ощущая его тепло.

— Ты писала письмо? — спросил он.

— Да...

В глазах Сергея промелькнуло что-то безысходно-печальное, какая-то затаённая боль метнулась в его по-прежнему синем взоре.

— Маленькая моя, прости мня! — неожиданно произнёс он хриплым голосом.

— Простить? — Анна удивлённо вскинула на него глаза. — За что?

— Я погубил тебя, погубил свою любовь, — отвечал он обречённо.

— Не говори так! — воскликнула Анна, страстно сверкнув огненно-чёрными глазами. — Слышишь? Я — твоя жена и... я горжусь тобой. Никто в целом свете не понимает меня, даже ты... А я, правда, горжусь, что мой муж есть один из лучших людей в этом мире.

— Аня! — Сергей резко встал, ударился головой о потолок и, потирая ушибленную голову, вновь опустился на шаткий стул. — Я — преступник... Не только перед властью, перед Богом! Я замышлял убийство!

— Не правда! — Анна подошла к нему сзади и обняла за шею. — Ты ничего не замышлял... ты же был против этого! Всегда... Да, ты ошибался. Но Господь милосерден, он прощает кающихся. Он сохранил тебе жизнь...

— Он сохранил мне тебя, моего ангела-хранителя, — печально улыбаясь, прошептал Сергей, — и тем спас...

Он с нежностью привлёк жену к себе, заглянул в тёмные глаза и утонул в их завораживающей глубине, манящей, как ночное звёздное небо. Губы Анны дрогнули, отвечая на его поцелуй.

— Я совсем забыла, — спохватилась она через несколько минут, — ты же голоден. Давай ужинать. Я кашу сварила.

— Я не голоден, — улыбнулся он, подхватывая её на руки. — Уже ночь совсем... Здесь так холодно... Я укрою тебя...

— Да, любимый, — прошептала она, — согрей меня... Я хочу твоего тепла...

Он опустил её на узкую высокую кровать, стоящую у стены, около печки. Раздел медленно, разделся сам. Хотел погасить свечу на столе, но Анна остановила его со смущённой улыбкой:

— Пусть горит. Я хочу видеть тебя...

Сергей окинул её мягким взглядом. Прошло четыре года с их венчания. Однако его жена ничуть не изменилась, хотя и стала матерью. При мысли о материнстве, сердце его сжалось. Он вспомнил, как узнал, что должен стать отцом. Анна жаловалась на недомогание. Когда доктор сказал о причине, от внезапно нахлынувшей радости Сергей буквально потерял дар речи. Он не мог поверить своему счастью. Ребёнок! У них будет ребёнок, маленькое продолжение их любви. Все месяцы ожидания тянулись в постоянных догадках, кто родится — мальчик или девочка. Сергей хотел дочку, крошечную копию своей мамочки. Но когда родился сын, он был рад несказанно. По сути, ему было неважно — кто. Имел значение сам факт рождения этой новой жизни, его продолжения на земле.

— Ты такая худенькая, моё сердечко, — прошептал Сергей, расплетая Анне косы, зарываясь в них лицом.

— Я не нравлюсь тебе? — Анна кокетливо сверкнула глазами, но в её голосе послышалась тревога.

— Не говори глупостей! — Сергей шутливо ударил пальцем кончик её носика. — Просто я беспокоюсь... Если ты не будешь лучше кушать, ты не вынесешь этих условий...

— Я вынесу всё, пока ты рядом, — прошептала она, краснея и прижимаясь лицом к его груди.

Потом, чуть приподнявшись, она откинула с его лба седую прядь, долго всматривалась в его лицо, уставшее, с затаённой тоской в глубоком взгляде тёмно-синих глаз.

— Что, моё сердечко, я совсем старик? — усмехнулся он, и его глаза задорно блеснули, как раньше.

Анна ничего не ответила, лишь улыбнулась загадочно и нежно-нежно поцеловала его губы. Ах, как ей было больно смотреть на его измученное лицо, исхудавшее тело! Не колеблясь ни минуты, ради мужа она была готова на всё, но могла сделать только одно — любить его. В те краткие часы, когда он был рядом, она хотела дарить ему наслаждение, чтобы от её ласк зажили все его раны, чтобы измученное тело Сергея обрело новые силы. Тонкие пальчики заскользили по нему, опускаясь всё ниже, их невесомые прикосновения перемежались с поцелуями, пряно-жгучими и пьянящими, как молодое вино. Сергей таял от этих прикосновений, чувствуя, как постепенно им овладевает жаркое, расходящееся волнами нетерпение страсти. Сочные грудки жены с напрягшимися сосочками маняще колыхались, то и дело касаясь его. О, как возбуждающе красива была Анна! Отблески печного пламени придавали её молочной коже коричневато-оливковый оттенок. Она напоминала прекрасную одалиску из гарема турецкого султана, соблазнительную и изощрённую в ласках. Глаза Сергея с наслаждением и восторгом смотрели на прелести жены. Каждый раз он словно бы открывал всё новые и новые грани её поистине неземной красоты. Хрупкие совершенные плечи с длинной точёной шеей, небольшие упруго-нежные холмики грудей со смуглыми «монетками» вокруг сосочков, тончайшая талия, плавно переходящая в плоский животик и прелестно-округлую попку, манящую, словно свежайшая булочка, пышущая жаром, восхитительные бёдра, от одного взгляда на которые бросало в жар, и кружилась голова.

Лаская мужа, Анна сама испытывала ни с чем несравнимое удовольствие, время от времени издавая тягучие сладострастные постанывания, маняще-мягко сверкая глазами, будто говорила: «Милый, ещё мгновение, и я не выдержу!». Её раскрасневшийся ротик с чуть припухшими губками, пройдя всё тело любимого, оказался, наконец, у его несравненной «игрушки». Поддерживая ручками его головку, Анна губами делала осторожные круговые движения, потом целовала вкусный кончик долгими, но нежными поцелуями. Её язычок скользил по всей длине «игрушки», по напрягшимся большим «кисетам». Потом Анна коснулась сокровенного места мужа своими порозовевшими, разгорячёнными грудками, медленно потёрлась ими о твердеющий «ствол». И напоследок её умелая «малинка» стала насаживаться на разбухший «стебель», точно хотела полностью затянуть его в себя. Однако маленькие размеры «ягодки» и огромные размеры «игрушки» не позволяли этого.

Сергей с восторгом заметил, что между бёдер Анны сочится нектар. Его жёнушка, его любимый нежный ландыш буквально истекала своими соками, желая принят в себя вожделенную влагу мужа. Радостная, победная улыбка преобразила лицо Сергея, не в силах больше сдерживаться, он опрокинул Анну на спину на самый край кровати, так, что её левая ножка и ягодичка висели в воздухе. Анна полулежала перед ним во всей своей красе, тяжело дыша, дрожа всем телом. Сергей, стоя на полу, опёрся одним коленом о край кровати, завёл правую ножку жены себе за спину, а левую подхватил под колено. Представший его взору «бутон» призывно раздвинул влажные лепестки. Словно дразня любимую, Сергей осторожно провёл «стволом» между ярких лепестков, играя ими, поводил вверх-вниз. Анна застонала, подавшись ему навстречу, её тело вздрогнуло, покрылось мурашками. Не медля больше ни секунды, Сергей мягко погрузился в тёплую и сладкую сердцевинку «бутона». Он медленно стал то входить в «цветок», то выходить из него, всё ускоряя темп. Анна задвигалась в такт его покачиваниям. Её правая ручка потянулась к его шее и ухватила мужа за волосы, глаза полубезумным взором смотрели перед собой, точно она не осознавала сути происходящего, и лишь улыбка наслаждения, преобразившая её губы, да громкие стоны, вырывавшиеся из её вздрагивающей груди, говорили об её истинных ощущениях.

— Любимый, ооо! Да, — призывно стонала она в порыве всё разрастающейся страсти. — Глубже, умоляю, милый...

И Сергей с невыразимой радостью исполнял её просьбу, безжалостно сжимая раскрасневшуюся попочку жены, избивая её своими отяжелевшими «кисетами» и входя на всю длину своего «орудия», издавая при этом странные хриплые звуки, словно дикий зверь, утоляющий голод. Время перестало для них существовать. Разгорячённые, они не замечали сырости и холода своего жалкого жилища, их не трогало, что ложе любви слишком жёсткое и тесное. Полностью отдавшись сжигавшей их страсти, они до исступления наслаждались друг другом, воспаряя к вершинам блаженства. И когда, наконец, Анна, затрепетав от внутреннего удара его упругой струи, вскрикнула, выгнулась в его объятьях, сильнее прижимаясь к нему, сладкая дрожь пронзила насквозь тело Сергея, и он ощутил себя самым счастливым человеком на свете. Сергей мысленно возблагодарил Бога за то, что Тот подарил ему лучшую из женщин, что не лишил его, великого грешника, её очищающей, возрождающей любви, и даже здесь, на краю света позволил им быть вместе.

— Мой ангел, — прошептал Сергей, целуя жену.

Ослабевшая, она охватила его за шею и лишь улыбнулась нежно и трогательно, как умела только она.

Сергей уложил её на себя и накрыл комковатым пуховым одеялом.

— Спи, моё сердечко, спи, — сказал тихо, касаясь губами её глаз, и осторожно погладил по голове.

Прошло пять лет. В тенистой беседке под старой огромной липой, склонившись над книгой, сидела молодая женщина. Её красивое лицо было сосредоточенно, полностью увлечённая чтением, она не заметила, как в беседку поднялся высокий мужчина средних лет, выправка его широкоплечей, статной фигуры говорила о военном прошлом. Он остановился у колонны и некоторое время смотрел на красавицу нежным взглядом тёмно-синих глаз. О, как она была хороша в этом муслиновом белом платье, с ниткой жемчуга на тонкой высокой шейке, с длинными тёмно-каштановыми косами, уложенными в высокую причёску! Из-под пышной юбки выглядывала изящная ножка в белом сафьяновом башмачке.

— Сердечко моё, — с улыбкой позвал мужчина, — ты прячешься от меня?

— Серёжа, — книга отброшена прочь, и красавица, радостно блестя огромными глазами, бросается к мужу.

Он подхватывает её на руки, нежно приникает долгим поцелуем к её раскрывшимся губам. Потом её тонкие музыкальные пальчики скользят по его совершенно седым волосам, а лицо трогает грустная улыбка.

— Что случилось? — с тревогой он заглядывает в её глаза.

— Ничего, — грустно улыбаясь, качает она головой и чуть слышно шепчет ему на ухо: — Я люблю тебя.

Его глаза восторженно вспыхивают, а губы осыпают поцелуями её порозовевшее личико.

После восьми лет, проведённых в Сибири, Сергей получил ещё одно смягчение приговора. Поселение в далёком краю было заменено ссылкой в родовое имение со строжайшим запретом покидать поместье без разрешения властей.

— Сегодня такой чудесный день, — заметил Сергей, — у меня для тебя сюрприз.

— Вот как, — Анна удивлённо вскинула на него глаза, — а я думала ты так и просидишь всё время в кабинете.

— Не дуйтесь, моя дорогая, — усмехнулся он, — с утра я беседовал с управляющим, потом отвечал на письма... Дел было много.

— И обо мне вспомнил в самую последнюю минуту, — кокетничая, она капризно надула губки.

— Вовсе нет, — усмехнулся он и, нежно ущипнув её щёчку, добавил: — Я всё время мечтал о той минуте, когда смогу обнять вас, сударыня и... сделать ещё кое-что.

Анна вспыхнула, как юная девушка. Краснеть и внезапно смущаться от одного только взгляда мужа и, тем более, от его вольных шуток было её неистребимым свойством. Иногда она злилась сама на себя за это, но поделать ничего не могла. Сергею же, напротив, очень нравилась эта её слабость, и при каждом удобном случае он не упускал возможности зажечь румянец на щёчках жены.

— Ну, хорошо, я верю вам, — миролюбиво улыбнулась она, спросила с оживлением: — Так о каком сюрпризе речь?

— Увидишь, — шепнул Сергей, склоняясь к маленькому ушку.

И он понёс её по аллее по направлению к дому.

— Серёжа, опусти меня, — попросила Анна.

— Ну, почему ты никогда не даёшь мне сделать то, что я так желаю все наши годы? — усмехнулся он.

— А чего ты желаешь? — не поняла она и удивлённо посмотрела на мужа.

— Я желаю носить тебя на руках, — отвечал он с улыбкой, окутывая синевой своего взгляда.

— Глупый, — вновь смутилась она, — нас могут увидеть... это не прилично на людях... Да и не хватало, чтобы Саша увидел нас.

— А что такого?! — искренне удивился Сергей. — Что преступного в том, что я несу свою жену? И для Сашки, по-моему, будет очень хорошо видеть, как счастливы его родители, как они любят. Пусть берёт пример, — и он от души рассмеялся.

— Пусти! Пусти меня! — Анна забилась в его руках. — Восьмилетнему ребёнку ещё рано думать о таких вещах, — вспыхнула она, — оставайтесь, сударь, в рамках приличия! Кроме того, нас может увидеть ваша тётка, думаю, эта перспектива вас не прельщает, — шутливо предупредила она.

Побеждённый, Сергей нехотя поставил жену на тропинку.

Подойдя к дому, Анна увидела осёдланную лошадь.

— Мы поедем на прогулку? Но почему лошадь одна? Не лучше ли было запрячь коляску и поехать втроём? — засыпала она мужа вопросами.

— Не возражайте, сударыня, — остановил он её с усмешкой. — Будьте, наконец, послушной! — он шутливо нахмурился.

Скинув сюртук и оставшись в одной рубашке, быстро вскочил на лошадь и, подхватив не успевшую опомниться жену, усадил её впереди себя. Оставив своё сопротивление, которое не радовало и её саму, Анна покорно замерла и прижалась к мужу, его правая рука надёжно охватила её за талию.

— Мы едем к старому дому? — догадалась Анна, едва они свернули с дороги и углубились в лес.

— Ты у меня очень проницательна, — просиял Сергей, целуя её в висок.

— Давай сначала остановимся у реки, — неожиданно попросила Анна, — очень жарко, я хочу искупаться.

— Конечно, мой ангел, — с улыбкой согласился Сергей.

Остановив лошадь на берегу реки, Сергей спешился и снял жену с седла.

— Я помогу, — сказал он и стал расстёгивать застёжку на спинке её платья.

Освободившись от верхнего наряда, Анна осталась в рубашке и чулочках. Приподняв подол, грациозно выставив правую ножку, она принялась развязывать ленту подвязки.

Сергей опустился на траву, тёплым окутывающим взглядом наблюдая за женой, откровенно любуясь ею.

— Серёжа, отвернись, пожалуйста, — смущённо попросила Анна.

— Хм, — хмыкнул он, улыбаясь, ответил с усмешкой во взгляде: — И не подумаю! Разве можно оторваться от такого восхитительного зрелища, любовь моя?! Мы женаты не один год и, кажется, у нас нет тайн друг от друга, — заметил он.

— И всё-таки твой взгляд меня смущает, — возразила Анна.

Закинув руки за голову, Сергей вытянулся на траве, сделал вид, что смотрит в безоблачное голубое небо. На самом деле он украдкой наблюдал за женой. Скинув туфельки и чулочки, обвязав голову тонким шёлковым шарфиком, Анна на цыпочках подошла к краю реки и осторожно окунула ножку в воду.

— Я бы снял рубашку и панталончики, — посоветовал Сергей, — иначе будут мокрыми, а смену ты не взяла.

— Ты прав, но... я тогда буду совсем неодета... — засомневалась Анна.

— Глупости, — не унимался Сергей, — здесь никого нет. Вот выйдешь из воды и наденешь сухое бельё.

Последовав его совету, Анна, как-то необыкновенно грациозно прогнувшись, выскользнула из сорочки, изящно поведя бёдрами, скинула панталончики. Она стояла на берегу реки, словно Афродита, вышедшая из моря, во всей своей первозданной красоте. «Не хватает лишь морской пены и волн», — подумал Сергей, любуясь скульптурными формами жены. У него слегка закружилась голова, и приятное тепло разлилось по телу. Анна смело шагнула в воду. Вскрикнула от неожиданной прохлады, которая приятно обожгла тело.

— Холодная? — смеясь, спросил Сергей.

— Нет, тёплая. Замечательная водичка, — улыбаясь, отвечала Анна и принялась плескаться у края берега.

Она не умела плавать, поэтому не заходила в глубину, вода была ей чуть выше колен. Не выдерживая восхитительного зрелища купающейся нимфы, Сергей быстро скинул одежду и нагой бросился в воду. Окатив жену фонтаном брызг, он подхватил её на руки, закружил и быстро занёс на глубину.

— Ой, Серёжа, я боюсь! — воскликнула Анна и крепче охватила мужа за шею.

— Напрасно, сударыня, в руках Посейдона вам не нужно ничего бояться, — сверкнув глазами, со смехом отвечал Сергей.

— А если... ты меня уронишь? Если я выскользну? — почему-то шёпотом спросила Анна, и в её глазах промелькнуло что-то завораживающее, манящее, а щёки вспыхнули, словно даже прохладные волны реки не спасали её от полуденной жары.

— Глупышка моя, — хрипло прошептал Сергей, утопая в её взгляде, растворяясь в нём, — этого я никогда не допущу.

Он крепче прижал к себе жену и прижался к её губам долгим поцелуем. Сначала он осторожно, словно пробуя на вкус, посасывал поочерёдно то верхнюю, то нижнюю губку. Они трепетали под его натиском и вдруг раскрылись, пропуская внутрь её ротика его жадный язычок. Сергей ощутил, как Анна задрожала, подавшись навстречу его губам, безвольно расслабляясь в его руках, её сердце учащённо забилось. Он всем своим существом почувствовал её огонь, всепоглощающий внутренний огонь, который вспыхнул в ней от его страстного поцелуя и который не в силах была погасить никакая прохлада речной воды. И вдруг тихий стон исторгнулся из трепещущей груди Анны. Насладившись любимым ротиком, губы Сергея ласкали лицо жены и скользили ниже к её шейке и дальше — к двум напрягшимся холмикам с затвердевшими вершинками, которые время от времени скрывались в воде. Наслаждаясь прелестями жены, Сергей буквально терял разум от охватившей его страсти, но при этом он, стоя по грудь в воде, продолжал держать любимую на руках, ни на минуту не ослабляя объятий.

— Серёжа, — слабым голосом прошептала Анна со смущённой улыбкой, — ты сможешь сделать это здесь?

— А тебе хочется здесь? — пьянея от нее, спросил Сергей, растягиваясь в блаженной улыбке.

— Да... очень, — выдохнула она, — и сейчас... Прошу, любимый.

Он перевернул жену вертикально. Анна охватила его за шею, повиснув на ней, развела ножки в стороны и обняла ими талию мужа, опустила попочку на его ладони. Он вошёл в неё осторожно и нежно, словно в первый раз. Принимая желанного «гостя», Анна выгнулась, откидывая голову, скользнув вершинками грудок по груди мужа, застонала. Её «цветок» с трепетом туго охватил родной «стебель», словно пытаясь прирасти к нему, стать его частью. Приятно покачиваясь на волнах, они наслаждались друг другом не спеша, как будто хотели впитать, прочувствовать малейшие нюансы своих ощущений, полностью стать единым целым. Их души уже давно соединились в одну, несколько лет их сердца бились в унисон, теперь же, будто прорастая друг в друге, слились их тела. Ах, если бы можно было никогда не размыкать объятий, и навсегда слиться с любимым! Но природа взяла своё — одарив друг друга земной радостью, они забились в последнем порыве, взлетев к вершинам. Казалось, это высокое голубое небо и прозрачные воды реки, любя друг друга, закружили влюблённых в вихре жизни.

Когда всё было кончено, они некоторое время оставались в прежней позе, потом «стебель» осторожно выскользнул из «цветка». Целуя мокрое личико Анны, Сергей понёс жену к берегу.

Как ни старалась Анна сохранить причёску, укрепляя её шарфиком, всё равно волосы намокли. Распустив их, Сергей пошутил, что вынес из реки русалку. Ночь Сергей планировал провести в старом доме. На этот раз, не слушая протесты Анны, он, сняв её с лошади, на руках понёс в спальню.

Когда они поднимались по лестнице, сильнее прижав любимую ношу к себе, Сергей с улыбкой спросил:

— Почему ты тогда, в нашу первую ночь, так протестовала, чтобы я отнёс тебя в спальню? Ты боялась меня?

— Да, — Анна спрятала лицо на его плече.

— И в обморок упала тоже? — улыбнулся он.

— Да... Знаешь, как мне было страшно? Я всё думала, как это будет... Как можно раздеться перед мужчиной? — смущённо улыбаясь объяснила Анна.

— Но ведь ты любила меня? — Сергей заглянул ей в глаза.

— Ну и что? От этого мне было ещё страшнее...

— Почему? — не понял он.

— Я боялась показаться тебе некрасивой, — опуская глаза, неожиданно призналась она.

— Глупенькая! — усмехнулся он. — Как ты можешь показаться некрасивой?! Да любой бы мужчина потерял голову от такой красавицы. А я, любящий тебя до умопомрачения, тем более!

— Тогда я не знала тебя так, как знаю сейчас. В сущности, я всё время сомневалась, — с улыбкой ответила Анна.

— Сомневалась?! Во мне?! Неужели ты могла?! — притворно возмутился Сергей и нахмурил брови.

— И в тебе тоже, — засмеялась Анна, — но вообще-то я сомневалась в правильности своего шага... Что, доверившись тебе, поддавшись твоим чарам, убежала из дома, согласилась на тайное венчание.

— Да уж, я помню, как вытянулось твоё личико, когда ты узнала, что в доме мы будем совершенно одни, — рассмеялся Сергей.

— И поэтому, — добавила Анна, — обморок стал для меня спасением. Не лишись я чувств, я ни за что не позволила бы тебе раздеть меня и сама не смогла бы сделать этого.

— Ну, положим, я не допустил бы такого, — усмехнулся Сергей, — я бы нашёл способ... Ты бы не смогла устоять.

— Ах, вы слишком самонадеянны, сударь, — притворно рассердилась Анна и хлопнула его по руке.

— Ничуть! — не уступал Сергей. — Сударыня, разве вы ещё не поняли, что ваш супруг — восхитительный любовник и для покорения такой красавицы, как вы, у него имеются в запасе тысячи приёмов?

— О, я поняла лишь одно, что мой супруг — самый большой хвастун! — засмеялась Анна.

Он ничего не ответил, только как-то странно сверкнул глазами и ухмыльнулся.

Июльская ночь была душной. В открытое окно спальни врывались звуки и запахи ночного леса. Густой молочный свет полной луны растекался по комнате, делая её таинственной. Обнажённые мужчина и женщина, прижавшись друг к другу, лежали на высокой большой кровати. Их необыкновенно красивые тела, раскинувшиеся на старинном ложе, словно сошли с картины великого мастера. Несмотря на духоту они не хотели размыкать своих объятий. Большие сильные руки мужчины медленно скользили по нежным округлостям его возлюбленной, взвешивали в своих ладонях её сочные грудки, длинными пальцами играли затвердевшими «орешками» их вершинок. Потом медленно опускались по спинке и тонкой талии к податливому мрамору упругой попочки, чуть размяв её, вновь поднимались к плоскому животику с восхитительной ямочкой. Дыхание женщины всё учащалось, она уже извивалась в любивших её руках, всецело подчиняясь их смелым желаниям. Привстав на колени, мужчина перевернул возлюбленную на спину и раздвинул её бёдра. Очень нежно ладонью погладил представший перед его взором пушистый «островок», лаская «котёнка», погрузил пальцы в его шёлковые тёмные кудряшки. Склонился к нему лицом и стал осыпать поцелуями, ощутив на губах сладковатый вкус «нектара». Спустился ниже, к маленькому «бутону», который, истекая влагой, уже расправил свои лепестки. Чуть раздвинув их языком, мужчина стал ласкать их, наслаждаясь их вкусом. Потом его настойчивый, но ласковый язычок добрался до спрятанной за лепестками дырочки, стал осторожно проскальзывать в неё, входить и выходить. Это заставило женщину часто и громко стонать, выгибаться в талии. Когда же губы мужчины завладели крошечным бубенчиком ландыша, посасывая, чуть потянули его в себя, красавица вскрикнула и забилась в конвульсиях. Из её «цветка» выплеснулся поток «нектара». Аккуратно до капли собрав его в рот, мужчина приник долгим поцелуем к устам жены.

— Ты и правда не хвастун, — с блаженной улыбкой прошептала Анна и разлила на мужа мягкое сияние своих глаз, соперничающее со светом луны.

— Это только начало, любовь моя, — хитро улыбаясь, тихо отвечал Сергей.

В его голосе послышались рокочущие нотки. Они, так хорошо знакомые Анне, появлялись в те моменты, когда он готов был взорваться от переполнявшей его страсть.

Сергей быстро сел на пятки и опустил жену себе на колени. Подняв её ножки, он подвёл под них свои руки. Дразня Анну, осторожно провёл уже рвущейся в бой «саблей» по её истекающим «ножнам», потом резко вложил «палаш» в «ножны» и принялся руками раскачивать Анну из стороны в сторону и взад-вперёд. После нескольких таких покачиваний Анна окончательно потеряла самообладание, впрочем, как и он сам. Его рык и её нежный сладострастный крик слились воедино, присоединяясь к музыке ночного леса. Когда всё было кончено, Сергей осторожно уложил всё ещё вздрагивающую жену и, вытянувшись рядом, укрыл её своими объятиями.

Придя в себя, Анна посмотрела на него долгим, полным любви взглядом, опустила его ладонь к себе на живот и чуть слышно прошептала:

— У меня тоже сюрприз для тебя, любимый...

— Покажешь утром, — с улыбкой отвечал Сергей, уже уплывая на волнах сна.

— Это... не надо показывать, — возразила она, улыбаясь, — вернее, это я смогу показать ещё не скоро... — она скользнула губами по его щеке и тихо добавила: — У нас будет дитя...

Сразу отогнав сон, он что есть силы прижал её к себе и стал целовать куда попало.

— Пусти, медведь! Ты раздавишь нас! — засмеялась Анна.

Опомнившись, Сергей уложил её на спину, а сам, спустившись ниже, прижался губами к её животику и осторожно обнял его.

— Теперь я хочу, наконец, дочку, — пробормотал он.

Пальцы Анны запутались в его волосах.

Они сразу уснули.