Да-да, из полутора десятков женщин, «испорченных» мной сексом без великих и всепоглощающих чувств, у меня было несколько случаев, когда я, очень самоуверенный, до самовлюбленности, трахал некрасивых. Наверное, было три-четыре случая... И первый — это мой самый первый секс в жизни. В мои двадцать лет, в армии, на свадьбе у брата, где мне подсунули разведенную женщину старше меня на год или два, которая знала, наверное, об этом заранее. И возможно, только успевала менять белье. Потому что она еле успела застелить кровать. Она на меня накинулась, как раненая львица. Когда я засунул руку между её ног, меня неприятно поразило обилие её влаги, но еще больше — густые жесткие волосы. Мне представлялось все иначе, но пьянка все опрозаичила. Хорошо хоть на простынях, а не где-то в кустах, голой жопой на холодной траве.
Я в неё влетел, как в пятидесятилетнюю, родившую много раз женщину, не встретив никакого трения. Влагалище было горячей, чем мне хотелось, на пару градусов. Мне хотелось просто побыстрей все закончить. Причем меня ждала с армии моя будущая любимая жена, и меня грызла совесть. Я терпеливо не трогал свою будущую половинку, но я точно знал, что у неё между ножек нежные светленькие волосики. В девяностые годы, как директору собственной небольшой фирмы по изготовлению мебели, мне пришлось ехать в командировку, в Киев. Ранним майским утром на большом крытом КамАзе, со спальником, с пожилым дядькой-водилой мы тронулись в путь. По пути водитель решил закалымить. Какие-то его знакомые передали три мешка муки и два мешка сахара для своих родственников, проживающим в небольшом то ли селе, то ли поселочке, на полпути от Киева, возле города Смела. — Неизвестно, справимся ли мы за день, — оправдывался водитель, — но, случай чего, будет, где переночевать.
Через четыре часа пути, отъехав от прямой дороги километров десять ? пятнадцать, мы заехали в село. Поблудив немного в поисках улицы, мы не без труда нашли дом молодой семьи. Нас с радостью встретила симпатичная молодая девушка с мужем. И, забрав мешки, как гостеприимные люди, они пригласили нас на обратном пути заехать и переночевать. Мы не обещали, но и не исключали такой вариант. Хозяйка ? насколько помню, её звали Света ? на мой вкус была симпатичной внешности, с густыми каштановыми волосами, с красивой фигуркой, но... не по годам серьезная. Муж — сразу было видно, играл в семье второстепенную роль. У них уже был ребеночек чуть больше года. Быстро справившись с делами, погрузив к обеду материалы для мебели, мы могли бы еще в этот день вернуться домой, пусть и в полночь, но предвкушая застолье и тёплый прием в кругу благодарных земляков, на обратном пути мы снова заехали в село. Мобилок тогда еще не было, а значит, свобода перемещения без ведома жены еще существовала.
Темнело, пустился небольшой холодный дождик, и мы опять с трудом нашли домик молодой семьи. Поставив на пустыре, недалеко от дома, КамАз, я с водителем зашёл во двор, и нас провели в просторную, хоть и низкую летнюю кухню. Там накрыли стол с горячим борщом, картошкой с мясом, солеными огурцами, капустой, салом, ну, и с графинчиком самогона. Как в лучших традициях украинского гостеприимства, позвали свою куму. Кум в этот вечер работал. Хотелось, конечно, чтоб она была внешне не хуже хозяйки, чтоб внесла лепту новизны и веселья, а коль кум на работе, то и чего-то большего, чем просто ужин с выпивкой. Но едва я увидел её на пороге, входящую в комнату, моему разочарованию не было предела. Сказать просто «некрасивая» — это ничего не сказать. Настроение резко упало, стало жаль времени — захотелось домой. Дождь усиливался. Пьянка потихоньку набирала свои обороты. Я практически не пьющий, пил только для компании, да и в еде я весьма капризный. В основном рассказывал какие-то новости, истории, как мне помнится, вроде, смешные и интересные, явно посвящая их хозяйке Свете.
В присутствии женщин, особенно молодых, красивых я почти всегда в ударе, здесь же картина вырисовывалась бесперспективной, но самогон делал свое дело — расслаблял. Кума бегала несколько раз домой, потому что у неё тоже был маленький ребенок, и на третий раз привела к нам в компанию своего мужа, пьяного в стельку. Ночная его смена закончилась еще до полуночи в связи с невменяемостью работника. Он уже лыка не вязал, но на жену прикрикивал, давая понять, кто в доме хозяин, и с некоторой ревностью поглядывал в мою сторону. Эта ревность была не просто смешной, а даже как бы оскорбительной. Мне всегда нравились и возбуждали меня только красивые девушки. Посматривая изредка на куму и её мужа, я представил их совместную жизнь и какое-то сожаление испытал к этой худенькой, носатенькой куме, которая немножко освоившись, стала вплетать свои реплики. Видно было по её большим восхищенным глазам, как она уже, возможно, влюбилась в тридцатилетнего городского гостя в моем лице, который «видел жизнь и многое познал». Мужу-куму уже не наливали. Мужу-хозяину еще наливали.
Втайне мне казалось, что этого хотела Света. Она тоже благосклонно и с интересом поглядывала в мою сторону, поддерживая беседу. Правда, как хозяйке ей приходилось постоянно отвлекаться, бегать в дом к ребенку, или по каким-то делам. Шустрая, хозяйственная, под воздействием алкоголя она стала тоже веселой и интересной собеседницей. Наконец, общими усилиями хозяев и кумы увели кума домой спать, но кума опять же долго там не задержалась. Её щуплое угловатое тельце уже не казалось мне не интересным. И её восхищенные глаза мне начинали явно нравиться. Через некоторое время я уже не замечал больших недостатков — внешность стала уходить на второй план. Где-то втайне, конечно, я мечтал, что и хозяин напьется, и его уведут под руки, а хозяйка останется последней, убирать со стола. Но мои планы были разрушены. Первым попросился спать водитель. Затем ушел хозяин и потянул за собой Светлану, мне тоже хотели постелить, но я сказал, что буду спать в Камазе. Мы остались вдвоем с кумой, и какое-то время пообщавшись, собрались уходить. Она шла впереди, и в тесной верандочке я все-таки взял её за плечи, развернул и поцеловал. Мне кажется, что это не стало для неё неожиданностью. Она возбужденно начала меня обнимать и целовать в ответ. Еле засунув свою немаленькую ладонь в трусики, я почувствовал, что она была вся мокрая.
— Я же тебя больше никогда не увижу, — взахлеб почему-то начала говорить молодая женщина.
— Я же тебя больше никогда не увижу... — с мольбой в голосе повторяла она все время, когда я снимал с неё трусики и доставал свой напряженный член, думая, куда и как бы к ней пристроиться.
Я никак не мог придумать позу, она мне помогала, и в темноте верандочки я нащупал стул. Поставил на колени. Нет, неудобно. Дальше стоял стол с банками. Я их отодвинул. И уложив её, задрав ноги вверх, начал скачку. Её пещерка была маленькой, под стать хозяечки, и у меня не сразу получилось вогнать член на всю длину. Было неудобно. Пришлось стать коленями на табурет.
— Откуда ты знаешь, как мне нравится? — опять начала бесконечно повторять девушка...
— Откуда? — как будто впервые в жизни она почувствовала в себе настоящий мужской член... А я и сам не знал. Я молча трахал её узенькую кисочку, держа её легенькое тело, как куклу. Я насаживал, чувствуя, что головка упирается в матку. Ещё никогда раньше у меня не было столько новых ощущений. Мне был по херу её внешний вид, отсутствие красоты, до задницы были предпочтения в объемах и формах. Я трахал, наслаждаясь, владел этой кумой и понимал, что она — на седьмом небе. Я представлял себя викингом, ворвавшимся в чужое поселение, захватчиком, который не задумывался о предохранении, о судьбах и последствиях. Кончал в неё бурно, с рыком зверя, и чувствовал её оргазм так, как мне казалось, никогда не чувствовал до того ни с одной женщиной. Она сжалась в комок, и мой член, уже обессиленный, был вытолкан сильными сокращениями её влагалищем.
На улице дождь не затихал, а даже, наоборот, усиливался. Натянув трусики, заправившись и застегнувшись, мы вышли. Вдруг мы увидели её мужа. Он сидел в нескольких метрах от дверей, где мы только что совокуплялись. Дождь с крыши капал на его фуражку, на брюки и куртку. Кажется, он дремал. Кума подошла к нему, начала тормошить. Потом мы подняли его и повели опять домой. Мужик что-то бормотал, обзывал её проституткой, блядью, но послушно брел, ведомый нами, по лужам, по траве, по грязной земле.
— Я приду к тебе в машину, — прошептала она, когда мы подошли к дому.
— Только уложу мужа спать и гляну на ребенка... Мне уже не хотелось. Я хотел спать и не хотелось проблем. Но все-же ждал. Ждал её недолго. Она постучала в дверь кабины, и я, открыв, подал ей руку.
Помню, что она не смогла найти ступеньку, сорвалась и шлепнулась в лужу. Со второй попытки она, как кошка, взобралась на сидение. Мокрую, как лягушонка, я раздел её и накрыл одеялом. Утолив жажду после столь бурного секса, к своему стыду, я уже почувствовал что мой пыл угас. Но она, видимо, давно не видевшая ласки, возможно, понимая, что нужно во чтобы то ни стало повторить, накинулась на мой вялый член с надеждой, верой и любовью. Через несколько движений ртом и язычком мой член восстал и стал плохо вмещаться в её небольшом ротике. Еще мгновения и он стал ещё больше, и как бы она широко не раскрывала ротик её острые зубки царапали мне ствол. Я несколько раз толкнул головкой в её горло и вытянул.
— Поеби меня в ротик, — прошептала она матом. — Я такого никогда не пробовала... Женщинам не отказываю. Особенно во время секса. Даже, если это не вяжется с моей логикой. Я взял её за голову и жестко начал насаживать на член, но контроль все же не терял. Возможно, это из-за легкого царапанья её зубок по всему основанию члена. Возможно, аккуратность с женщинами — переданное генами, может, инстинкт — но было для неё безопасно и хорошо. Было хорошо ей и мне. Но перемещаться в позу 69, как бы в благодарность, все-же не хотелось. При первом свидании вылизывать незнакомок мне не хотелось. Я взял полотенце, вытер у неё между ножек, и засунул средний палец во влагалище, как можно глубже. «Вот тебе моя благодарность! — пошутил я мысленно. — И еще вот... вот... вот...»
— Еще один, — пробормотала она. Я вначале не понял... потом дошло. Я добавил к среднему безымянный палец. И повторил акт благодарности. Другой рукой растягивал и массировал ягодицы.
— Еще один, — выгибая попку простонала в сладостном изнеможении она. Честно говоря, пальцы у меня далеко не музыкальные, и когда я попытался засунуть третий, указательный, палец я понял, что уже её порву. Ей же это нравилось, хотелось.
«Вот же ж... в тихом омуте...» — подумалось мне. Она отдавалась всей страстью и, наверное, готова была быть разорванной лишь бы я засунул еще один. Ей хотелось, но я-то соображал!
— Давай я лучше член тебе всуну, он длиннее, — предложил девушке, — пальцы сама в любой момент можешь вставить, когда вспомнишь об этом вечере, — опять в уме пошутил я. И как перышко повернул её на сто восемьдесят градусов. Слету по самые яйца засунул член в горячее её лоно. Трахал её минуту или две.
— Ой! Тихо, кто-то идет, — прошептала она. Я приподнялся на руках и, действительно, в двадцати метрах от машины увидел её мужа, шлепавшего мимо по лужам в сторону дома, в котором мы гостили.
— Муж, — тихо сообщил я. — Видно, тебя ищет. Член мой стал опять терять былую твёрдость. — Может, пойдешь домой? Пока он ходит. А то отрезвеет под дождем, и тогда он точно тебя вычислит, — предложил девушке.
— Хоть бы сюда не полез проверять, — перепугано проговорила она.
— Да нет, он уже прошел мимо. Пошел к твоим кумам.
— Тогда давай еще раз меня раком трахни по-быстрому, и я побегу, — попросила Кума.
Но я уже ничего не хотел, точнее, не мог.
— Ну, давай же, — нетерпеливо начала просить она, подрачивая не совсем опавший мой абсолютно не жезл. При первых же движениях член приобрел былую жесткость. Быстро всунув, я стал снова касаться матки, и приятное ушам похлюпивание из влагалища известило о не утраченной власти жезла над любыми другими инструментами сладострастия. Было все прекрасно, хоть тревога и не покидала меня. Во мне опять проснулся дух викинга-захватчика. Да и её бесстрашие заводило меня не на шутку. «Лишь бы не заорала» — мелькнула мысль, когда я начал кончать, а следом и она, но она издала какой-то утробный победный рык львицы. Во дворе зажегся свет. Видно было, как Света вела кума и что-то ему говорила.
— Давай выскакивай из дверей, — говорю свой даме, — и беги домой. Второй раз повторять не пришлось. Поцеловав и поблагодарив на прощание, она выскочила бесшумно из машины и пошлепала к себе домой. В кабину через минуту постучали.
— Виталий, ты куму не видел? — спросила Света. — А то её муж здесь ищет.
— Там она, у него, — услышал я голос мужа-кума.
— О чем это вы? — притворяясь сонным, спросил я.
— Кумы не видел? — повторила Света.
— Да нет. Она осталась дома вместе со своим мужем.
— А точно её в кабине нет? — спросил мужик.
— Ну, залезь — проверь, — предложил я.
Он действительно открыл дверь и с трудом начал карабкаться в кабину. Пару раз сорвавшись с неудобной ступеньки и оказавшись в грязи, он попыток больше не повторял.
— Света, а ну, ты загляни, — сказал он хозяйке.
— Дома её нет. Света тоже попробовала забраться в кабину, и хоть я и подал ей руку, она спрыгнула и сказала, что она посмотрела и кумы в кабине нет. Взяв его под руку, молодая хозяйка повела его к нему домой, убеждая, что он плохо искал жену. «А вот сейчас они точно её найдут» — подумал я и начал моститься в спальнике.