Меня часто спрашивают: неужели тебе со всеми своими женщинами было прекрасно, неужели ты даже задним числом не отказался бы ни от какой из них, неужели каждую их них ты воспринимал как самую лучшую? Обычно я отвечаю «да, с ничтожнейшими исключениями». Вот про такие «исключения» из общего правила я и хочу сегодня рассказать.
История мне неприятна. Поэтому не удивляйтесь сумбурности изложения, неотшлифованности текста, возможной нестыковке временнЫх рамок, мимоходному описанию секса. По извечному закону человеческой памяти, в ней обычно остаются приятные эпизоды, а неприятные оттесняются подальше, чтоб не омрачали своим присутствием.
Зачем же я ее пишу? А вот такой у меня педантичный характер: обещал в одном месте написать (конкретно в «Лейле»), и эта мысль не дает покоя, не дает посадочной полосы музе, которая бы поведала намного более приятные и интересные эпизоды. В общем, отделаюсь от обещания, и одним махом — от подруг доинтернетовской эпохи знакомств. Вывози, кривая!
... Не вывозит, собака! Нет вдохновения. Ну, тогда голые наброски, без обработки, не обессудьте.
Период «Трижды три» завершен. И он наступает, правда очень тихо, на уровне писка и обмякания, а не вскрика и тряски. Через несколько секунд открыв глаза, Инна вспоминает, и что я не кончил, и что кончать надо не в нее. — Я без крема, как обещала, не кончай в меня. — Я помню. В рот возьмешь? — Нет, за кого ты меня принимаешь, — возмущается, но тоже не сильно. — Давай в попу? — Давай, — говорю я и вытаскиваю член. — Переворачивайся! — Можно и так, смотри! — она высоко задирает ноги и прижимает к своей груди, так что попа приподнимается и видна дырка ануса. — Только медленно вводи.
Забавно, я еще в такой позе не трахал никого анально. Член нормально входит, через несколько фрикций уже и не очевидно, что он в попе, а не в киске. Свой оргазм она уже получила, я подгоняю свой, и скоро изливаюсь ей в зад, навалившись телом на ее задранные к груди ноги. Инна с улыбкой смотрит на меня: — Че, теперь доволен? — Да. — Зае6ись! Слезай с меня, курить охота! — как меня нервируют эти вульгаризмы в ее речи.
Еще пара встреч проходит в таком формате. Начинаем вагинально, она в процессе ловит свой оргазм (причем, что примечательно — совершенно не трогая при этом свой клитор), потом задирает ноги повыше, и я заканчиваю анально.
Где-то с пятой-шестой, чувствуя угасание моего интереса, начинает брать в рот. Сперва совсем чуть-чуть, как бы делая мне одолжение, перед введением во влагалище, затем уже подольше, 5—7-10 минут и уже в это время теребит свой клитор, чтоб затем, когда я ей вставлю, быть на взводе и поскорей кончить. Мое кончание по-прежнему ей в попу.
Затем как-то случается, увлекшись сосанием и дрочкой клитора, она кончает от своих пальцев. Закрыв глаза и сжимая член губами, она как бы хнычет жалобно. Замечаю, что клиторальный оргазм у нее сильней проходит, чем короткий писк вагинального. Придя в себя, моментально выпускает член изо рта: — Не кончай мне в рот! — Почему? — Я не смогу, вырву обязательно, — и быстро-быстро дрочит мне член на уровне своей груди, чтоб я кончил и этот вопрос отпал.
Кончаю ей на грудь. Размазываю сперму по соскам. Первый ...
раз после начала наших встреч просится в ванную. Пьем кофе и курим. Необычность этого раза подвигает ее на откровения: — Если б сейчас вечер был, я б и не мылась. Пусть (называет имя мужа) чужую сперму с моих сосков сосет, пидор ебаный! — Не любишь мужа? Он что, серьезно гомик? — Не люблю. Он не гомик, он пидор. Нудный и жадный. — А чего ж живешь с ним? Разводись! — Такой радости я ему и его семейке не доставлю, — и нараспев, очень презрительным тоном, произносит имя-отчество-фамилию своего мужа.
Фамилию Инны я естественно знаю, имя мужа тоже, но когда произносится отчество, у меня в мозгу щелкает, и фрагмент пазла встает на свое место. Инна — сноха одного из наших районных руководителей. Также становится и понятно, как ей удавалось найти точки соприкосновения с другими чинами местных Администраций. — Я детдомовка, они министры-капиталисты: каждым куском попрекают, к каждому слову придираются! — продолжает она монолог оскорбленной пролетарки. — Вот вам, сосите! — и очень грубым мужским жестом обеими руками показывает себе между ног: то место, которое они должны, по ее мнению, сосать.
Еще несколько раз чередуются мои анально-нагрудные кончания, потихоньку наступает лето и отпуск. Назавтра я уезжаю, жена отпросилась с работы, чтоб уложить мои вещи, одним словом, у меня встреча отменяется. Инна с этим не может смириться: — Выезжай за город! — говорит она, когда я сообщаю, что сегодня видимо пропустим, и вплоть до моего возвращения. — Зачем? — Езжай, там видно будет.
Минут через десять после городской черты начинается некий лесочек, и еле видная тропинка, петляющая между деревьев, но достаточно широкая, чтоб проехала машина. — Сворачивай налево, теперь направо, вот так, смотри какое хорошее место, укромное!
Сажусь на пассажирское сиденье, она склонившись в дверях, сосет мне. Потом меняемся: садится она, я стою, она упорно сосет. Даже верх не сняла, не поцеловалась предварительно ни разу, что за зацикленность, не могу понять. Нарочно глушу в себе стоны перед оргазмом, жертвую даже своим предпочитаемым «стой — давай», чтоб она не догадалась, но кончаю ей в рот. Два-три движения на автомате она все-таки делает, потом соображает, что ей кончили в рот, выпускает член и держа за основание, возмущенно смотрит на меня. Говорить не может — сперму пока не выплюнула и не проглотила.
Пока я отвернувшись, cтряхиваю капельки спермы, она берет бутылку с водой, полощет рот, сплевывает и начинает возмущаться вслух: — Я ж говорила тебе, в рот мне не надо кончать! — А куда мне кончать, на твою одежду? Сиськи даже не вытащила, головой думай. — В сторонку бы кончил! — В сторонку я и без тебя могу. Жива, здорова, не вырвала? Садись, поехали!
Очень надеюсь, что она обиделась, и потеряет желание видеться.
Ни фига подобного! Несмотря, что у нее начинает расти пузо, Инна продолжает встречаться со мной почти до того момента, когда уже пора уходить в декрет. И заботясь то ли обо мне, то ли о себе, приводит ко мне свою подругу (назовем ее Инга), чтоб мне было кого трахать, пока она не выйдет из декрета.
Инга внешне симпатичней Инны. Выше ростом, даже может на пару сантиметров выше меня, более стройная, черноглазая и с черными волосами до плеч, очень нежной и белой кожей. Якобы есть в ней примесь восточной крови, но владеет только тем самым языком, что и Инна — русским вульгарным. Какую трогательную картинку можно было нарисовать тут: беременная любовница приводит к любовнику подругу, чтоб тот не испытывал недостатка в сексе на те несколько месяцев, пока она будет не в состоянии удовлетворять его. И сама сидит при их первом сексе в другой комнате, так сказать, на страже интересов.
Если б я ее снял самостоятельно, если б сам познакомился и довел дело до постели, я был бы этим очень воодушевлен. Но ее просто привели мне для траха, никакого интереса не возникло изначально. Первый секс с Ингой — опять какой-то скомканный, потому что в соседней комнате, хоть и за прикрытой дверью, сидела Инна. «В рот не беру, в попу не даю. На первой встрече» — видимо, эта категория именно так понимает скромность. И в рот стала брать, и в попу давать со второй встречи. Особенно в попу — со свистом влетало, такая была у нее разработанная задница. И сосала тоже весьма хорошо, но видимо соблюдая наставления Инны, утверждала, что в рот принимать сперму не будет.
Единственное, что не получалось у Инги — получать (или имитировать) оргазм. Ну и беседовать тоже было совершенно не о чем. Инна сама работала в моей конторе и была болтлива по характеру, причем особо ее и не заботило, интересны ли окружающим ее мысли или нет. А Инга приходила: привет, привет, как дела, хорошо, как у тебя, тоже неплохо. И потом, после секса. Посидит молча, посмотрит, как я курю: ну я пошла? Пока-пока!
Тьфу!
Понимаю, что несправедлив. Но не лежит у меня душа к этом двум «И».
И как-то рассказанный мною в комментах эпизод о единственном случае, когда после анального секса на головке члена у меня остался кусочек какашки — это с Ингой как раз и было. Даже не знаю, чем объяснить? Всегда была чистая, приятно пахла, всегда после душа (она жила недалеко от меня, и душ принимала у себя дома, потом только приходила ко мне), анальный секс был каждый раз, начиная со второй встречи, никогда ничего подобного не было. Ну вот, и на старуху бывает проруха, что не добавило мне симпатии к ней.
Инна не доверила своей подруге долгое пребывание со мной. Прошло месяца три после родов, когда она уверенной рукой отстранила Ингу и возобновила встречи.
Лучше б не возобновляла! Поняв, что мой любимый вид секса — оральный, якобы идя мне навстречу, предложила мне делать минет до конца, но в презервативе. Грудь естественно уже не обнажала (еще бы, кормящая мать), трусы тоже не снимала, но руку себе туда просовывала и дрочила клитор.
Какая гадость эта ваша заливная рыба!
Ну и чашу терпения переполнил ее последний минет, когда она в момент брызга (хоть и в резинке было) вдруг выпустила изо рта. А до того «стой» и «давай» уже нормально освоила. — Инна, что такое, ты же мне весь кайф обломала! — Ой, а мне показалось, что резинка порвалась и сперма мне в рот льется.
Ё6 твою мать!
Так что я в конце концов решился, и в ответ на очередную смс-ку ответил, что встречи не будет. Зачем, почему? А вот просто так, не хочу больше и точка! Хорошо, что и Инна поняла, и не стала скандалить и выяснять отношения.
Именно в благодарность за легкое расставание (и какой я дурак, чего ж раньше не решался обрывать неприятную связь) она получила свой медальон с буквой «I». Хоть и не очень приятной, но она была частью моей жизни.
Ибо начали мы встречаться, когда до первого звонка Светы оставалось буквально несколько дней. А перестали — когда уже установились прочные отношения с Лейлой.
Это неприятная история, непонятный герой и несимпатичные героини. Но я выговорился: на душе у меня спокойней, и посадочная полоса для муз свободна!