… Приехав домой, немного отдохнув и приняв душ, Госпожа написала заявление на увольнение с завтрашнего дня. Такой неожиданный поворот событий слегка расстроил её. Одно дело предполагать, что ты можешь уволиться в любую минуту и совсем другое увольняться так поспешно. "Ну, что же теперь делать, раз так получилось? Выбора ведь все равно нет!… ладно, нужно ложиться спать пораньше. Утро вечера мудренее. Завтра приду на работу, получу расчётные, трудовую книжку, пока эта ненормальная не приехала и буду искать новое место. Может шеф мне и рекомендацию напишет". Мысль о рекомендациях заставила Госпожу улыбнуться, она даже хихикнула вслух. "Да, прикольно было бы прочесть в рекомендации: зарекомендовала себя как ответственный работник, а так же как строгая Госпожа… ох… хреновый смех… всё! Спать!"
Но сон не приходил, перед глазами Госпожи стояло ошарашенное лицо девчонки. Ведь это её отец, она, наверное, его обожала, думала, что они с мамой идеальная пара и вдруг такое увидеть. Прошёл час, за окном в слякоти и лужах, шурша колёсами, проносились машины, противно хлюпая по дороге, лаяли собаки, видимо "справляя свадьбу", а Госпожа ворочалась под одеялом, возвращаясь к мыслям о завтрашнем дне. Наконец, усталость взяла своё и Госпожа почувствовала, что звуки за окном уходят всё дальше и дальше и всё её тело охватывает дрёма, как вдруг в тишине тёмной квартиры раздался телефонный звонок, который показался громом среди ясного неба. Даже кот, спящий в ногах Госпожи, подскочил и спрыгнул с кровати, видимо перепутав телефонный звонок со звонком в дверь и побежал встречать гостей.
Спросонья не разобрав высветившийся на определителе номер, Госпожа взяла трубку.
– Алло, это я, – шеф говорил тихо, и было понятно, что он дома и наверное где-то в соседней комнате его дочь.
– Да, я слушаю. Я написала заявление, Вы подпишете мне его завтра, я проведу приказ на увольнение и получу расчётные. – Госпожа решила форсировать события и избавить его от неприятного разговора, зная, что он ей предложит рассчитаться.
– Никаких расчётных, ты что, с ума сошла! Чтобы Людка меня сожрала потом?! – голос шефа приобрёл оттенок упрёка, будто это Госпожа виновата во всех его проблемах. – Мы придумаем что-нибудь завтра, приходи пораньше на час и никому не говори на работе, что ты увольняешься, я сам всё решу. – Он вздохнул, помолчал. – Ладно, спокойной ночи тебе, до завтра.
– Спокойной ночи, не переживайте так, всё образуется.
Госпожа, не став ждать, ответит ли он ей, положила трубку. Всю ночь ей снилась какая-то дрянь: грязные лужи и черви.
Подскочив рано утром, Госпожа, поспешно приняв душ, одевшись и подкрасившись, помчалась на работу. Она успела вовремя: в офисе ещё никого не было. Открыв дверь своим ключом и сняв с охраны фирму, Госпожа приготовила заявление, положив на стол. Минут десять спустя, на пороге появился шеф. Взглянув на него, Госпожа пожалела его, он буквально постарел за одну ночь. Под глазами были тёмные круги, морщины на лице стали глубже, и было заметно, что ночь для него была просто пыткой.
Он, кивнув ей, прошёл в свой кабинет и, открывая его, даже не взглянул на Госпожу.
– Написала заявление?
– Да, написала.
– Куда ты теперь? Идеи есть?
– Ничего, не проблема, работу найду. А что с расчётными делать?
– Я тебе так дам, не проводи их нигде, и давай побыстрее доделывай дела, чтобы тебя никто не видел. Я оплачу тебе за отработанные дни в этом месяце и дам компенсацию.
Госпожа повеселела. Быстро доделав всё необходимое, она, войдя в его кабинет, подошла вплотную к столу и посмотрела сверху вниз на сидящего шефа. Тот быстро достал из кармана приготовленные заранее деньги и протянул их Госпоже. Госпожа взяла купюры за противоположный край и попыталась потянуть к себе, но шеф, держа крепко деньги, вдруг спросил, прямо глядя ей в глаза:
– Мы увидимся ещё?
– Да, конечно увидимся. Как только Вы уладите проблемы дома, можете мне позвонить.
Шеф выпустил деньги из рук и позволил перекочевать им в сумочку Госпожи. Госпожа удовлетворённо улыбнулась, и пискнув "до свидания", бросилась одеваться. Быстро одевшись, она пересчитала деньги в сумочке и очень довольная суммой, захлопнула за собой дверь. Летя по коридору прочь из этого ужасного места, Госпожа сказала тихим шёпотом: только попробуй мне позвонить, я тебе укажу адрес, куда тебе сходить не мешало бы!…
… Как прекрасно чувствуешь себя, вот так сжигая за собой все мосты, уносясь от ненавистных хозяев фирм, руководителей, директоров, зная, что не будет больше ни унижений, ни криков, ни слёз, ни похотливых взглядов, ни потных рук… А что мы знаем о нашем будущем? Кто нам скажет, что ждёт нас за многочисленными поворотами нашей судьбы? Может ещё большие унижения, обиды, оскорбления и невзгоды? Но прочь, тоска, прочь, гнетущие душу мысли! На улице весна и жизнь прекрасна! И пока живут в нас наши надежды, мы сами живы, мы двигаемся вперёд, не боясь ничего, следуя по пятам за собственными мечтами и пытаясь поймать синюю птицу счастья за длинный развевающийся на свежем ветру голубой хвост…
… Госпожа отдыхала неделю. Поздно проснувшись, днём прогуливалась по магазинам, вечером смотрела телевизор или занималась спортом, а выходной день весело провела с друзьями. Были звонки от особей мужского пола, но Госпожа временно прекратила все отношения с мужчинами, просто желая сменить обстановку. Наконец, купив газету с объявлениями о работе, Госпожа принялась изучать рынок труда. Найдя несколько интересных объявлений, она позвонила по телефонам, указанным в них, и наконец из общего числа выбрала два места, в которых ей назначили время на собеседование.
В тот день, в который она встретила мужчину своей мечты, ничто не предвещало таких ярких событий. Собираясь на собеседование, Госпожа оделась в строгий костюм, завязала волосы вверху в конский хвост и взяла с собой для солидности папку с документами. Выглядела она прекрасно и по-деловому и чувствовала себя так же. Войдя в приёмную к директору, Госпожа по предложению секретаря присела в одно из кресел и стала ожидать очереди на собеседование. По виду секретаря – девушки лет двадцати двух, можно было догадаться, что директор не очень-то третирует персонал, девушка чувствовала себя очень непринуждённо, была любезна и совершенно спокойна. По разговору, который доносился из-за неплотно прикрытой двери директорского кабинета, стало понятно, что как минимум одна претендентка на должность уже пришла на собеседование.
Наконец дама вышла и, дождавшись приглашения, в кабинет вошла Госпожа. Они встретились взглядами, и то, что поразило их обоих, наверное, и была стрела Амура. Госпоже показалось, что она знала этого человека всю жизнь, а его светло-карие, почти жёлтые глаза пронзили её насквозь. "У него глаза, как у моего кота! Разве у людей бывают такие? Да и человек ли он?" Мысли в голове Госпожи путались, она стояла и смотрела на него, как зачарованная. Мужчина тоже вытаращился на неё, что-то соображая или не соображая ничего – понять было невозможно. Его холодные кошачьи глаза смотрели на неё как на статую Венеры. Наконец, их оцепенение разрушил звонок телефона в приёмной.
Мужчина спохватился и предложил Госпоже присесть. Не чувствуя под собой ног, Госпожа почти сползла по стене и присела на ближайший к себе стул, если бы на этом месте стоял пень, то она даже не заметила бы этого и села бы на него. Мужчина был чуть старше её, яркий брюнет, с холёной внешностью и вероятно спокойного характера, сдерживающего бурный темперамент. Тот разговор, который произошёл между ними, был чистой формальностью, потому что с первой секунды их встречи им обоим было понятно, что она принята на работу…
Работа в этой фирме оказалась для Госпожи радостным и приятным времяпрепровождением, и хотя работы было много, но Госпожа выполняла её с энтузиазмом. В процессе исполнения своих трудовых обязанностей, Госпожа узнала, что фирма работает от Москвы, что этот мужчина не хозяин фирмы, а просто директор данного филиала, что он не женат, ему 35 лет, что у него есть некая интимная связь с одной из сотрудниц и что ей (Госпоже) тут нравится. Госпожа не слушала чужих сплетен, не желала знать "тайны царского двора" и однажды осадила секретаря – Лену, которая вздумала посплетничать с ней о начальстве. Лена обиделась, но позже они помирились и "раздавили" по этому поводу бутылку вина.
Госпожа мечтала об этом мужчине, желала его, входя в его кабинет, она вдыхала его запах, как охотница-пантера вдыхает запах дичи, и у неё в глазах темнело от возбуждения. Но её новый директор, казалось, был абсолютно холоден. Уж не показалось ли ей тогда, при первой встрече, что желание их было обоюдным? В подобных размышлениях прошёл месяц, и Госпожа уже давно смирилась с холодностью своего нового шефа.
Однажды, сидя вечером в уже пустом кабинете за бумагами, Госпожа задумалась, засмотревшись в окно. Вдруг за спиной раздался спокойный низкий великолепный голос директора:
– Ты ещё работаешь? Пора домой.
– Я скоро закончу, есть немного неотложных дел, можно мне завтра придти попозже?
– Да, конечно можно.
Он помолчал, глядя на неё. Госпожа ответила ему взглядом. В вечернем освещении глаза шефа были просто карими, без жёлтого блеска, он напоминал Госпоже демона-искусителя её души. "Господи, что же мне делать? Я хочу его! Чего бы мне это ни стоило!". Вдруг демон взял стул и, подкатив к столу Госпожи, присел с ней рядом, его запах вновь вскружил ей голову. Голос шефа принял такие интимные модуляции, что Госпожа еле сдержалась, чтобы не протянуть руку к его голове и, взяв его за волосы, медленно и властно притянуть к своему лицу.
– Послушай, мне нужно обсудить с тобой одну проблему, это возможно сделать в нерабочее время?
– Да, возможно, а в чём дело? (Вот оно! Есть!)
– Это по поводу реорганизации нашего филиала, мне понадобится твоя консультация и возможно, что мы будем консультироваться ещё в налоговой инспекции.
– Конечно! Нужно будет всё обсудить. А когда?
– Давай завтра вечером посидим в кафе после работы.
– Не вопрос. – Госпожа улыбнулась и довольная таким поворотом дел, принялась доделывать свою работу, а шеф, тем временем, прошёл в свой кабинет, затем, вернувшись, и проходя мимо неё, произнёс:
– Так, значит, завтра, после работы.
Госпожа кивнула и улыбнулась снова.
… Вечер был просто прекрасный, погода отличная, лето, так рано пробудившееся, в первых майских днях радовало своим теплом, многообещающе пахли деревья с липкими от смолы почками и весёлым чириканьем воробьёв, занятых воспитанием потомства. Разговор был интересный, понимали они друг друга с полуслова и, обсудив все перспективы и дела, принялись за ужин. Поужинав, Госпожа позволила себе бутылочку пивка, а её директор выпил сок, он был за рулём. Его классный, серебристого цвета джип-мерседес ждал у входа в кафе и "тявкал" сигнализацией каждый раз, как только мимо него проносилась какая-нибудь машина, будто хотел сказать: "Эй девчонка, пошли прогуляемся, посмотри какая погода! Я классный парень!"
Директор, которого, кстати, звали Роман, потребовал, чтобы Госпожа называла его на "ты" и они сошлись так близко, что стали рассказывать друг другу о своих привычках, пристрастиях, домашних животных, они смеялись, шутили и казалось, что всё то время, которое они жили друг без друга, это просто дурной сон, который проходит с рассветом. Вот и наступил рассвет и они снова вместе и не будет этому конца…
Наконец, наговорившись вдоволь, Роман предложил Госпоже прокатиться по вечернему городу. Они сели в машину и между ними вдруг возникла напряжённая пауза, и каждый понимал, что нужно что-то предпринять, нужно действовать. Роман чувствовал, что ему не начать их отношения самому, он просто не найдёт в себе смелости, не знает с чего начать и как повернуть события в нужное русло, а Госпожа понимала, что им необходима уединённая обстановка, но сама она не осмелится предложить ему такое уединение. И тут её осенила мысль.
– А поехали за город. В лесу сейчас наверное очень красиво. Может заедем в загородное кафе попозже.
– Точно, поехали. – Роман вздохнул с облегчением и улыбнулся.
Серебристый мерс нёс их прочь из города и казалось, что можно вот так всю ночь смотреть на дорогу, на проносящиеся мимо деревья, машины и дома. Наконец, проехав довольно далеко, они свернули с трассы в сторону загородного лесного кафе. И тут Госпожа сказала:
– Ром, останови машину, я писать хочу, это всё пиво.
– Ок, я тоже хочу писать, – он хихикнул.
Сделав свои дела, они сели в машину, Роман хотел заводиться и ехать дальше, но вдруг Госпожа взяла его за руку, и он отпустил ключи от замка зажигания и посмотрел на неё.
– Рома, я хочу тебя… Поцелуй меня, – голос Госпожи перешёл в шёпот.
Роман поцеловал её, но Госпожу не удовлетворил его поцелуй, она стала целовать его сама, всё интенсивнее прижимая его голову к себе. Затем она схватила его за волосы на затылке, запрокинула его голову немного назад, обнажая его вкусную шею. Покусывая её, она еле сдерживалась, чтобы не вцепиться в неё зубами и не оставить на неё следы укусов.
– Роман, я хочу, чтобы ты поцеловал меня пониже.
– Насколько пониже? – Роман улыбнулся.
– Настолько, насколько ты сможешь.
– Я смогу настолько низко, насколько ты захочешь.
Этого она и ждала. Она вышла из машины поманив его за собой. Он подчинился, и Госпожа при его помощи улеглась на капот мерседеса. Тот покачнулся, но стерпел такое нахальство. Роману не нужно было объяснять, что нужно делать, но к его чести, надо сказать, что сдерживался он до последней минуты. И тут его словно прорвало. Как только Госпожа положила свои ноги ему на плечи и показала то место, которое он должен поцеловать, Роман, бурно задышав, набросился на её "киску" как обезумевший. Он лизал её с таким удовольствием, что казалось, будто он мечтал об этом с самого первого момента их встречи.
Он сбросил свой пиджак на землю и оставшись в одной рубашке и брюках, трудился, как говорится, не покладая языка. Госпожа, возбудившись даже больше от его реакции, чем от самого процесса, бурно задышала и, зажав его голову между ног и плотно прижав её к своей "киске", кончила, оглашая ночной лес криками. Затем спустившись с машины, она приказала ему садиться на заднее сиденье. Роман повиновался, он был настолько возбуждён, что забыл поднять свой пиджак, который так и остался лежать на земле. Госпожа села на заднее сиденье и приказала ему снять брюки. Роман повиновался и уселся без штанов, видимо ожидая, что Госпожа сядет на него сверху. Но Госпожа приказала ему встать на четвереньки, повернувшись к ней попой. Роман ничего не понимая развернулся и в такой позе ожидал её дальнейших действий.
Действия не заставили себя долго ждать. Госпожа, облизав свой средний палец, принялась ласкать его промежность и попку, то рукой, то языком и осторожно и медленно начала вводить палец в него. Роман сначала притих, но по мере того, как пальчик Госпожи двигался в его попке, он начал постанывать от удовольствия, затем его попка, принялась двигаться взад и вперёд, помогая её пальчику совершать старые как этот грешный мир движения. Наконец, он застонал ещё громче и вдруг начал умолять Госпожу:
– Вставь ещё один пальчик, пожалуйста, мне так приятно.
– Хочешь быть моей шлюшкой?
– Да… хочу, хочу.
Он повторял своё "хочу" с каждым её движением. И наконец, потеряв всякий стыд и окончательно забыв про свою традиционную роль холодного пожирателя женских сердец, он, виляя задом, как шлюха, начал просить, чтобы Госпожа вставила ему всю руку в задний проход. Госпожа вставила ему четыре пальца ладони и трахала его попу, а второй рукой мастурбировала его длинный великолепный член. Наконец, член подал признаки близкого оргазма и усилив напор, Госпожа позволила кончить своему новому рабу, который сделал это прямо на кожаные сиденья своего прекрасного автомобиля…
Подобрав с земли пиджак, Роман сидел, просто смотря перед собой, на тёмное лобовое стекло, Госпожа откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Для Романа то, что произошло, было и шоком и прекрасным событием одновременно и пока он не мог определить, как это расценивать.
Госпожа была счастлива, она была с мужчиной, который ей нравился до безумия и она предвкушала, сколько их ждёт приятных мгновений, минут, часов, дней…. а может и, чёрт возьми, лет? Ведь он свободный мужчина, я свободная женщина, так в чём дело?
Ни о каком кафе уже и речи быть не могло, Роман повёз Госпожу домой. Когда он подвёз её к дому, Госпожа поцеловала его в щёку и спросила:
– Тебе понравилось?
– Да… но я не знаю… мне нужно всё обдумать… это неправильно, то, чем мы занимались.
– Правильно или не правильно… кто установил эти правила? Кому дано право решать, что правильно, а что нет? Только мы с тобой имеем право решать, что между нами правильно, а что нет. Неправильно насиловать, убивать, издеваться. Я не сделала ничего такого, что тебе не понравилось. Ведь верно?
– Верно.
Роман был растерян. Он выглядел как путник, сбившийся с пути, который смотрит на дорогу и видит перед собой несколько тропинок, не зная на какую встать и продолжить свой путь. Причину такого замешательства Госпожа поняла позже… Время летело быстро. Они работали вместе, на работе поддерживая исключительно деловые отношения. А после работы предавались сексуальным утехам в своём вкусе. Роман превратился в её персональную шлюшку. Она заставляла его надевать чулки, передничек с кружевами и в таком виде он прислуживал ей дома. Они занимались сексом в машине, дома, на улице, в подъездах, в лифтах, вобщем, везде, где только могли оказаться наедине.
Эта идиллия начала прерываться на длительные командировки Романа в Москву. Он приезжал из Москвы подавленный и начал избегать встреч с Госпожой всё чаще и чаще. Госпожа сначала не придавала этому большого значения, оправдывая холодность партнёра усталостью от частых командировок. Затем она поняла, что скоро произойдёт разрыв отношений, но она привыкла к потерям, хотя эта потеря была особенной в силу её отношения к нему. Но то, что случилось, повергло её просто в шок. В тот день Госпожа пришла на работу несколько позже обычного. Она вошла в кабинет Романа и по его виду поняла, что он хочет сказать ей что-то неприятное. Роман запер дверь кабинета изнутри, поставил стул напротив и сел на него, положив свои ладони на её сложенные на коленях "лапки".
– Мне нужно сообщить тебе одну неприятную новость. Меня переводят в Москву, в основное подразделение, я уезжаю надолго, может и насовсем.
– Насовсем… подожди, я не понимаю, как, почему, – мысли Госпожи понеслись вскачь, казалось, что это просто дурной сон, что можно просто взять и проснутся, и всё окажется как было.
– Но… мы ведь тут провели реорганизацию, зачем тогда всё это?
– Это затем, что ты будешь работать на моём месте. Я уступаю тебе свою должность, а сам иду на повышение. Мне предоставят корпоративную квартиру. Я специально ездил в Москву и просил их перевести на моё место именно тебя, а не объявлять конкурс на вакансию. Я ведь хочу, чтобы ты сделала карьеру.
– Я ничего не понимаю, а как же МЫ? Как же НАШИ отношения? Мы ведь можем вместе уехать.
– Нет, не можем… у меня в Москве есть девушка, она работает в нашей фирме и благодаря ей я имею возможность переехать в Москву… прости.
– Так, значит, ты всё знал заранее? Ты всё знал и продолжал эти отношения со мной? Зачем?! – голос Госпожи начал срываться не то на плачь, не то на крик.
– Потому, что жизнь – это не только любовь, это ещё и деньги, и карьера, это бизнес! – Роман вскочил со стула и начал ходить взад и вперёд по кабинету.
Госпожа сидела на стуле, смотря в пол и не зная, какие аргументы привести в свою пользу, понимая, что они ни к чему не приведут, что всё бессмысленно. Она молча встала и вышла из кабинета…
Прошло две недели передачи дел, введения в курс и предоставления необходимых документов. Роман вёл себя сдержанно, он вновь превратился в холодного чиновника и старался оставаться с Госпожой наедине как можно реже. Она тоже держалась спокойно, но временами, оставаясь одна, еле сдерживала слёзы и часто уходила в себя, не реагируя на поздравления сослуживцев с повышением.
Наконец настал последний вечер, Роман собирался уезжать на следующий день и закатил прощальную вечеринку. Госпожа не осталась, вызвав своим поведением всеобщее удивление. Она сослалась на головную боль и уехала ещё до окончания рабочего дня. Приехав домой, она разрыдалась впервые за это время, не понимая за что судьба так жестока к ней, лишив единственного мужчины, которого она желала видеть, чувствовать, обонять всегда. Наступил поздний вечер. Окна налились свинцовой темнотой. Госпожа с распухшими от слёз глазами сидела, бессмысленно уставившись в телевизор, как вдруг зазвонил телефон. Охрипшим и усталым голосом, Госпожа произнесла:
– Алло.
– Это я, – голос Романа был тихим и виноватым, – ты можешь выйти сейчас, я возле твоего подъезда.
– Сейчас, подожди минуту.
Выйдя из подъезда, Госпожа села в машину и жадно впилась в его губы, желая в последний раз насладиться его вкусом и запахом. Роман не сопротивлялся. Он печально посмотрел на неё и сказал:
– Прости, я не мог устоять, мне нужно было сдержаться тогда в лесу, или предупредить тебя заранее, прости меня.
Госпожа ничего не ответила на это. И поцеловав его в последний раз, она молча вышла из машины и, встав возле неё только и смогла сделать, что взмахнуть неопределённо рукой, боясь, что разрыдается. Машина начала медленно отъезжать и наконец набирая скорость, помчалась по дороге прочь. А Госпожа стояла, глядя ей вслед, и свет фар расплывался от застилавших глаза слёз. Вскоре звук мотора растворился в ночной тишине, унося далеко её любовь…