Начало.
Я всегда комплексовала по двум причинам: рост и размер груди. Понимаю это глупо для тридцатисемилетней женщины, имеющей уже взрослую дочь, но всё же. Это было тогда и осталось теперь. Представьте себе женщину, с непокорными волосами, которые как ни укладывай, всё равно торчат в разные стороны. И эти волосы непросто рыжие, а цвета тёмной меди. Очень светлое с огромным количеством конопушек лицо, большой и чувствительный рот... И ростом еле-еле переваливающую за метр шестьдесят пять, и это на высоченных каблуках! Худощавое телосложение, подходит скорее молоденькой девушке, чем рожавшей женщине моего возраста. Хотя оно и не лишено округлостей во всех нужных местах. Сколько раз молодые люди, видя меня со спины, ошибались?! Нет, конечно, они не уходили, поняв ошибку, потому что, повернувшись, я выглядела ещё эффектнее! На таком-то теле, большие, аж четвертого размера груди!
А сколько мучений с одеждой?! Попробуйте купить лифчик на такую комплекцию... Та же беда с платьями, с блузками и кофточками немного попроще... Да всё это ещё при осиной талии! Под золотую пропорцию 90—60—90 я никак не попадала, но всё же выглядела эффектно, этого не отнять. Стройные чуть полноватые, в бёдрах ноги, круглая попка и всё такое...
Дебют партии.
Но сейчас дело вовсе не в этом. Совершенно случайно я обнаружила, что мой благоверный, по имени Александр, этот скромный зая, как я его называю, похоже, мне изменяет. Нет, я не застукала его на месте преступления, но у меня очень тонкий нюх. И вот один раз, когда мы были в гостях у моей лучшей подруги, и я совершенно случайно обнаружила запах женщины на его руке. Так пахнет в мире только одно, истекающее соком влагалище сучки готовой к... давайте назовём это блудом. А так как кроме меня на торжестве было только две особы моего пола: дочь и подруга, то делайте выводы... Ну, это ещё говорит и о его чистоплотности. Он даже не помыл руки, лазая чужой жене под юбку!
И я не думаю, что он тогда смог оттрахал её. Двухкомнатная квартира при наличие в неё шести человек не располагает местом для совершения коитуса, кроме балкона и совмещенного санузла. Скорее они миловались на кухне где он, и доводил Тому до «кондиции» своей шаловливой ручонкой. Потому что, обнаружив это, я сразу поглядела на подружку, поймав её ошалелый взгляд неудовлетворенной бабы.
Нет, я не устроила скандала ни тогда, ни потом. Взяла на заметку и не отпускала этого «любовника-неудачника» более чем на пять минут от себя на совместных мероприятиях. Моя месть была тонкой и выверенной. Даже находясь вместе, они могли только переглядываться, пожирая глазами, друг друга, да ещё изредка помацаться где-нибудь в уголке, когда я «отпускала» поводок. Рассматривать возможность их встреч на стороне, притом, что работаем мы в одной конторе, нонсенс. «Доброхотов» хватает и если бы они вдруг оба исчезли с работы, меня бы «известили». Но, конечно, оставалась возможность что, попав в безвыходную ситуацию, они трахались в туалете на толчке. Так, это даже справедливо! Где ещё иметь шлюху, мою подружку, изменяющую своему мужу с моим? А с учетом того, что тёмные «коровьи» глаза Томы выдавали её с потрохами, и эта версия маловероятна.
Как ни крути, но ей приходилось постоянно встречаться со своей недоступной «страстью». Наши мужья дружили чуть ли не со школы и мели одно хобби — рыбалку. Ну и я стала более «благосклонна» с Томочкой и её семьёй. Стала чаще приглашать их в гости, конечно, с мужем! Проводить совместные выезды на ту же рыбалку, поездки на шашлыки и в сад. Я наслаждалась своим местом в партере при «постановки» этой драмы, ведь только я знала подоплеку событий и контролировала финал! К тому же ограничила благоверному «доступ к телу». Не совсем, но он уже не мог так просто подойти и затащить меня в спальню, да и там у меня могли возникнуть «проблемы»: «разболеться» голова; или вдруг не вовремя наступить критические дни.
Кстати, женщины, при «установление ограничения доступа» он стал довольно пылким любовником... И больше не ограничивался одной, двумя «палочками», как это было раньше. Так что в любой ситуации можно найти плюс!
Но они не унимались! Видимо «желание» отбило у них последний ум, и это начинало злить... Люди не слепые. Шепотки за спиной, косые взгляды... И тогда у меня родился новый коварный план мести. Нет, я не собиралась ложиться в постель с Томкиным мужем, или ходить по барам и ресторанам «давая» каждому встречному.
В принципе мы ровесники, у меня дочь, а вот у Томки сын! И он старше моей почти на год. Моя только школу закончила, а Стас перешёл на второй курс. Здоровый со спортивной фигурой парень, и, кстати, к этому плану подтолкнул меня сам Стасик!
При очередном совместном мероприятии я обратила внимание как Стас «пожирает меня глазами». Поняв это, мне оставалось, только когда надо покрутить «случайно» попкой, или «не намеренно выкатить» свою тяжелую артиллерию за номером четыре на его обозрение. А потом жутко краснеть и стесняться своей «оплошности». Если до этого мой «кавалер» глядел в мою сторону изредка, то после нескольких подобных «случайностей» начал наблюдать постоянно.
Миттельшпиль.
— О! Святая простота! — думала я, исподтишка наблюдая, как он пытается заглянуть под мою коротенькую юбку, когда мы разгружали машину на очередном болоте.
Это выглядело так неуклюже и забавно... Да к тому же совершенно провально, так что мне в качестве компенсации пришлось специально наклоняться, заглядывая под переднее сиденье авто в поисках «утерянной» расчески. А заодно и продемонстрировать Стасу обтянутые полупрозрачными стрингами ягодицы! Зато результат превзошёл все ожидания! У бедняги образовался такой стояк... И ему пришлось жаться вне нашего поля зрения пока тот не «опадёт».
Мужики поставили палатку, и надув лодки умотали в камыши на другом берегу, а мы: я, Тома и Стасик; остались «на хозяйстве». Я дома возблагодарила бога, когда узнала, что Леночка, моя дочь, не «собирается все выходные кормить комаров на болоте!». Так что у меня были «развязаны руки».
Сразу после отъезда рыбаков Стас был отправлен в лес за дровами, а мы, переоделись в купальники. Тома скептически осмотрела мой наряд. Лифчик купальника был как минимум на один размер меньше необходимого.
— Ну, ты и вырядилась Катька!
— Что-то не так? — притворно удивилась я, осматривая себя.
— Да у тебя сейчас титьки выпадут! — деловито прокомментировала она.
Я деланно огляделась по сторонам и вполголоса поведала:
— Мой что-то ко мне охладел, вот я и решила его подразнить... Здесь же только свои, больше никого нет?!
— Дура, ты! — притворно вздохнула она, и её физиономия приобрела мечтательное выражение, явно предназначенное не мужу.
— Ну, ты же меня подружка понимаешь? — сдерживая злость, сладеньким голоском произнесла я.
— Понимаю... — выдохнула она.
— Ладно. Пошли, окунёмся, — сменила я тему.
Пока мы купались, Стас натаскал кучу валежника и присоединился к нам. Вы бы видели его взгляд, когда он обнаружил, в каком я виде. А когда «балуясь» я несколько раз «невзначай», коснулась его плавок, да ещё и потерлась титьками... Он просто заторчал! Бедному мальчику пришлось срочно совершить заплыв подальше от нас, продолжавших дурачиться в воде.
Потом мы разлеглись на солнышке, обсыхая и принимая солнечные ванны. А мой соглядатай всё крутился вокруг, не зная куда пристроиться. То спереди постоит, пожирая глазами выпирающие из тесного купальника груди, то в ногах расположится, уперев взгляд между моих достаточно широко раздвинутых ног.
Лёжа и скрывая за солнечными очками свой взгляд, я наблюдала...
— Похоже, мальчику несладко... — решила я, когда в очередной раз за день увидела растущий бугор в плавках.
Ему пришлось сесть и съёжиться, чтобы хоть немного скрыть это «безобразие». Тома, же пригревшись на солнышке, задремала.
Потянувшись, так что мои буфера чуть не полностью оголились, я демонстративно поправила вылезшие груди, встала и, обратившись к Стасу, спросила:
— А где тут лесок непроглядный? — и выразила на лице смущение...
— Там, — неопределенно ответил Стас, в очередной раз, переживая стресс в трусах, и махнул направо.
— Вот прогуляться хочу... По «делам», приземлённым до ужаса... — улыбнулась «зардевшись».
Стас сам покраснел как рак и, кивнув, отвернулся.
* * *
Отойдя за кустики, я, быстро сделав круг, выглянула из-за дерева. Парнишка, не привыкший к женским «штучкам», поглаживал своё «воспрянувшее чудо» через ткань плавок и мечтательно смотрел в сторону, куда я удалилась. Потом вздохнул, встал и, взяв футболку, быстро пошёл в лес. Шел он, создавая достаточно шума, так что я беспрепятственно и незаметно могла идти следом. Забравшись, по его мнению, в чащу он бросил футболку на землю и, стянув до колен трусы, сел... И занялся «снятием напряжения», попросту начал дрочить! И я, без ложной скромности, заявляю, явно представляя объектом страсти не абстрактную даму, а меня!
Закрыв глаза, он был так увлечен своим делом, что я подошла незамеченной. Вид молодого не по годам большого члена возбудил меня, и я, забыв про осторожность, присела, рассматривая этого «богатыря». Густые поросли жестких черных волос на лобке и чуть менее густые на бедрах, постепенно сходящие на нет. Ни ножницы, ни бритва явно не касались этого места. Оно и лучше, скульптуры Родена да эллинов никогда не привлекали меня своей «наготой». Сильная рука нежно скользила по стволу, перевитому толстыми венами, то, оголяя большую почти бордовую головку с туго натянутой нежной кожицей. То, заставляя её полностью скрываться, под тонкой кожурой плоти. Огромная с редкими волосиками мошонка пристроилась в ложбинке между бёдер, выпирая двумя «ядрами» размером с грецкий орех. Его рот был приоткрыт, а ноги в напряжении вытянуты вперёд. Хриплое дыхание заглушало весь гам, создаваемый невидимыми пичугами в ветвях деревьев. Да сравнение этого с тем, что имеет мой супруг, явно было не в пользу последнего...
— Может помочь?! — нежным голоском произнесла я.
То, что случилось после, надо было видеть... Он вскрикнул, открывая глаза, а потом одновременно попытался встать и прикрыть своего «рыцаря без страха и упрёка»!
— Такой-то фаллос и прикрыть ладонью хоть и большой! — подумала я про себя, — но ладони точно большие! Томкина грудь явно пропадет в таких объятиях, а моя? Вряд ли...
Я уперла в его обнаженную грудь рукой, не дав подняться. А увидев расширяющиеся от неожиданности и страха глаза, приложила палец к губам:
— Тс-с-с... — тихо произнесла я.
— ... — согласно закивал он, а я с горечью увидела как «сдувается» только что твердый как сталь «молодец».
— Давай поиграем вместе? — предложила я, — ты посмотришь, как это делаю я, а я наслажусь, твоей «игрой»! Согласен?
— Д... да... — выдавил он с трудом.
— Только, чур! Смотреть, но не трогать! — твердо предупредила его, хотя у самой промежность прямо запылала и я почувствовала, как там стало влажно.
— ... — Стас опять закивал...
Встав и отступив на шаг, я медленно завела руки назад и, потянув за тесёмочки, легко стащила лифчик. Мои груди весело колыхнулись, празднуя свободу. Всё же ходить в тесном лифчике утомительно, да и на коже долго остаются следы. Погладив и помяв свои прелести, я с удовольствием узрела, как «феникс восстаёт из пепла»!
Стасик сидел, забыв про наш уговор, пожирая взглядом открывшиеся ему две больших сиськи.
— Хочешь потрогать? — я чуть наклонилась и движением тела заставила их покачиваться.
— Да! — чуть не заорал он, но вовремя спохватившись, понизил голос.
— ... — отрицательно помотала я перед его носом, пальцем, — только смотреть... И не забывай работать. Работа сделала из обезьяны человека, — выразительно глянув на его торчащий член.
Три пальца мгновенно обхватили ствол и замелькали в энергичном движении: вверх-вниз; вверх-вниз... А глаза неотрывно смотрели на меня, ожидая дальнейшего развития событий. И они не заставили себя ждать. Повернувшись к нему спиной, одним плавным движением стянула с себя трусики, и призывно помахав ему попкой... Дав насладиться увиденным, ещё и развела в стороны небольшие, но упруго-круглые ягодицы, продемонстрировав свои прелести.
— Ох... — не выдержал напряжения Стас, а пальцы замелькали в убыстряющемся темпе.
— Не торопись... А то кончишь раньше времени... — тормознула я его порыв.
Остановив руку и раскрыв глаза так широко, как только мог, он облизал пересохшие губы и выдавил:
— А ты сама...
Если честно я не поняла, что он имел в виду так, как уже поворачивалась к нему «парадной» стороной и усаживалась на корточки, максимально широко раздвинув ноги. Мне не надо было смотреть вниз, я и так знала, что буду делать и как. Первыми были груди.
— Ох уж эти мои дыньки... — подумала я.
Наедине сама с собой я иногда их так называла, но попробуй такое сказать кто другой! «Девятый вал» Айвазовского ему покажется легкой качкой... Я провела руками сверху вниз и сжала выпирающие прелести. Сидеть на корточках и одновременно ласкать себя, да с широко разведёнными в стороны коленками удовольствие сомнительное. Вспомнив, что позади меня в полуметре торчит дерево, придвинулась к нему и, упершись спиной, счастливо выдохнула. Аплодисментов не последовало, Стас опять впал в ступор, играя в «гляделки». Радовало что «кино» заставляет его вставший член напрягаться и «лезть из кожи вон». Тот чуть подергивался, а крайняя плоть сползала всё ниже, оголяя «шляпку грибочка».
— Вот повезёт девке, которой он достанется, — с сожалением подумала я.
А руки делали свою «работу», потискав и размяв дыньки, переключились на соски. С ними у меня то же не всё ладно. Они у меня по новой квалификации: втянутые, скрывающиеся; и очень маленькие как горошины. В обычном состоянии они чуть выступают вовне, но вот если их «раздразнить», то, выпячиваются наружу. Но сегодня день сюрпризов... Ещё поглаживая груди, я почувствовала, как они набухли и, притронувшись, поняла что сосочки, даже без ласки покинув «норку», бесстрашно выпирали вперёд.
— Во дела! Мужу приходилось иногда до пяти минут их ласкать, чтобы они «воспряли». А тут «духом божием» от одного только взгляда...
И, вообще, то, что я сейчас делаю, для меня большое исключение. Я примерная жена. За всё время замужества — почти двадцать лет, я всего два раза имела роман на стороне, да и то один, как сейчас у благоверного... Дальше ласк и не дошло... Но тяжелые времена, предполагают трудные решения.
Сжимаю соски так, что они побелели и сама охаю от приступа желания к этому мальчику. А он уже дышит, как паровоз, а член аж дрожит от возбуждения. Если я его доведу до эякуляции без физического контакта, это будет моё первое достижение такого рода. Ослабив сжатие, начинаю перекатывать свои «изюминки» между пальчиками. Хорошо то как... Аж коленки дрожат, а низ живота затвердел, внутри потеплело. Оттягиваю их вперёд и резко отпускаю...
— Да-а... — по-моему, кричу вслух... — все, хватит, а то мой кавалер заскучает!
Одна рука ложится под дыньками, приподнимая их и сжимая вместе, а вторая «змеёй-искусительницей» ползёт по животу, вниз. Поглаживая и слегка массируя тело.
— Вот и лобок... — подумала я, ощутив под пальцами узкую полоску коротких волосиков, — хоть и не нравится мне бриться, но без этого летом никак. Купальник не наденешь, будет везде торчать черная поросль!
Указательный и безымянный пальцы привычно разошлись в стороны, образуя перевернутую букву «V», а средний приподнялся. Пропустив между собой эрогенный «звоночек», прошлись, приглаживая губки, те, которые внизу... И в это время средний опустился на клитор, с силой придавив его, одновременно «зарывшись» между нежной розовой плотью.
— Ох-х... — не сдержала стон, чувствуя, как набухает и просится наружу заветный бугорок, но поняла, что поспешила.
Не сказать, будто там было сухо, как в Сахаре, но вот нормального скольжения не получилось. Продолжив движение руки вниз, плавно меняю направление и вот я уже облизываю свои восхитительные пальчики, выражая восторг и вожделение. (Дома я бы просто помазала там кремом, но в лесу его нет)! И быстрое движение вниз. С пальцев аж капает и вот уже два пальчика «наезжают» на восставший похотник. Массируя и оглаживая и увлажняя его. Опять вверх, чуть надавить на лобок и вниз... Образовавшаяся складочка нежной волной проходит по клитору, доставляя незабываемые ощущения. И снова вверх-вниз, и опять повторение привычного маршрута. В глазах туман, губы прикушены... и там, наконец, становится совсем мокро...
— Да как же мне хорошо...
Вспоминаю про Стаса. Смотрю, разгоняя мглу перед глазами:
— Дрочит, ещё как мастурбирует! Энергично, привычно! Пальцы просто мелькают... Ну и пусть «радуется», заслужил, да и мне его помощь понадобится скоро... — мысли мелькают в голове, а рука продолжает «работу» довольно громко причмокивая.
Вот уже средний пальчик проваливается в вагину. Пока только чуть-чуть на одну фалангу, но мне сейчас и этого много! Тщетно пытаюсь сдержать стоны. Тело выгибается дугой, теперь только голова упирается в ствол дерева. Неровности коры больно впиваются в кожу, но мне не до неё! Какая боль, меня сейчас переполняет другое чувство... Животик словно живёт своей жизнью. Напрягается, ритмично сокращая мышцы, а теплый комок внутри превратился в жаркий шар! Сейчас бы ещё язычком там поласкать... От этой мысли и уже двух пальчиков хозяйничающих во влагалище становится совсем хорошо... Теперь из меня течёт... Вот ведь напасть...
Сквозь муть в глазах вижу, как бешено, двигается рука юноши... И вот апофеоз! Он задергался. Зарычал, как зверь и струя семени вылетает почти на полметра вверх. А член все выплескивает, отстреливая живительную влагу, впрочем, меньше и ниже.
Тут и мне подкатило... Спазмы рвут тело на части. Хочется кричать от восторга, но я до боли сжимаю зубы, давясь торжествующим ором. Всхлипы и стоны заполняют полянку, отражаясь от деревьев, и приносятся к нам отовсюду.
В изнеможении сползаю по стволу вниз, подрагивающее тело со стоном садится на теплую землю. Стас то же расслабился, только чуть подрагивают мышцы ног и голова. Умиротворение написано на лице, хотя глаза всё ещё следят за мной.
Сидим, отдыхаем... Время бежит неумолимо. Пора возвращаться, а то вдруг Тома проснётся, объясняй ей потом «что ты не верблюд». Поднимаюсь на дрожащих ногах, с трудом нагибаюсь, подбирая свой купальник. Натягиваю трусики. Хорошо, что они ещё влажные, а то мокрое пятно было бы хорошо видно.
— Я надеюсь, ты будешь молчать?! Ведь иначе, продолжения не будет!
— ... — кивает он с энтузиазмом, как будто бы только что меня трахнул, — конечно, тётя Катя, я же понимаю...
— Чтобы ты ещё понимал! — думаю про себя, завязывая лифчик, — я пойду первой, а ты потом, позже...
Разворачиваюсь спиной и быстро ухожу, как преступник с места преступления. Уже отойдя на двадцать шагов, оборачиваюсь, и вижу только ветки кустов и деревья.
— А не поторопилась ли я? — стучит в голове.
* * *
Я вернулась вовремя как раз успела дойти до воды и обмыться. Уже возвращаясь и вытираясь полотенцем, увидела встающую Тому. Она недоуменно осмотрелась:
— Я что уснула?
— Дрыхла как сурок!
— И сколько?
— Ну, с час, наверное...
— А где Стасик?
— Пошёл прогуляться вдоль берега, возможно, в лес...
— Что-то у меня голова дурная, — встряхнула Тома копной волос.
— На солнце спать вредно! Так можно и обгореть... — отпустила я шпильку.
Она стала осматриваться. Помятое после сна лицо, Обвислые груди, живот в складках, целлюлит на ляжках...
— И что мой в ней нашёл? — подумала я, у меня вон, — накаченный живот, дыньки купальник рвут, стройная и миниатюрная до невозможности!
— Слушай, — прервала она мои мысли, — есть хочется... Эти, — она кивнула в сторону озерка, — когда приедут?
— Да не знаю, но вот есть, точно хочется... И Стаса нет. Костер развести некому... Всё приходится самим, без мужиков делать, — посетовала я.
— Ты давай картоху чисти, а я костром займусь...
Через полчаса у нас уже всё везде фыркало, шипело, булькало, и по берегу тянулся обалденный запах варёной картошки и свежезаваренного чая.
Тут же, как по волшебству появился Стас и зазвонил телефон. Отрядив Стаса в «печники», ответила на звонок. Довольный голос мужа сообщил: «У нас клёв. Рыба прёт! Приедем поздно...», и бросил трубку.
— Слышь, подруга, — позвала я Тому, — эти рыбоёбы приедут поздно, у них клёв. Шашлыки делать и жрать сами будем!
— Да и хрен с ними! Нам больше достанется. Перекусим и займёмся...
Эндшпиль.
Уже начало темнеть, когда на импровизированном столе появилась первая партия шашлыка. Зная слабость Томы к виски, и её неуёмное желание употребить его сразу и всё, я водрузила на центр «поляны» витиеватую и дорогую бутылку «Роit Dhubh» восьмилетней выдержки. Для мужиков в багажнике были припасены три бутылки хорошей водки. Увидев виски, Тома аж прослезилась...
— Ты с ума сошла? — с придыханием выдала она, млея от восторга, — такой дорогой напиток и в лес?!
— Не дороже денег! — возразила я, — один раз живём! Стас! — позвала я, — обслужи дам!
— И себе можешь плеснуть... — расщедрилась Тома, на халяву.
Выпили, закусили горячим шашлыком. Я тут же налила по второй, а Стаса отправили жарить вторую закладку шашлыка. В общем, когда приехали наши половинки, Тома, была почти никакая, хотя в бутылке ещё плескалось половина содержимого. За это время я узнала много интересных вещей про себя и своего мужа. Причём почти везде была в лучшем случае стервой, а мой — ангелом во плоти... (Надо полагать, себя она причисляла к последним)! К этому моменту, всё «говно» что было у меня в душе «кипело», а «селезёнка» требовала мести, прямо как в «Снежной королеве»:
• А — отомстить!
• Б — быстро отомстить!
• С — страшно отомстить...
Пока эти два «идиота» хвалились уловом и жрали, как оголодавшие «волки», я выставила на стол флакончик. Но вскоре пришлось ставить и второй. Под водочку и с голодухи, это же надо просидеть почти двенадцать часов в резиновой лодки и писать за борт, они быстро захмелели. Первым «пал жертвой» алкоголя мой «папочка». Вторым был Слава.
— Первыми всегда уходят «лучшие», — вспомнилось мне.
Тома продержалась дольше всех, показав волю и характер в стремлении опорожнить бутылку виски. Но так как моя помощь в достижении оного результата была представлена только в виде моральной поддержки, то и её пришлось тащить в палатку... Она уснула прямо у костра, с кружкой в руке. К двенадцати часам, когда должно было начаться самое веселье: «У костра стояли трое: он, она и у него!»... Я, так как выпила только 50 грамм в самом начале вечера, а Стасу, я наливала только столько, чтобы держать его в «тонусе»!
* * *
Дальше всё шло как в кино. Строго по сценарию, сочинённому мной. Посиделки вдвоём, рядышком бедро к бедру; фривольные разговоры и обсуждения впечатления от «игры в четыре руки». Проверила аксиому: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке... «. Как и все его ровесники, он был без ума от матери, как обычной женщины.
— Я хочу её, но нельзя! — с горечью заявил он.
— Поди, и подглядывал за ней в ванной, и бельё перебирал... — поддела я его.
— ... — недоумевающе Стас посмотрел на меня, — а ты тетя Катя, откуда знаешь?
— Ты думаешь, что открыл Америку? Да все парни проходят через это! — ладно давай ещё по пятьдесят, и просто посидим...
Себе тридцать, ему ещё «сто грамм для храбрости»... И вот уже его рука осторожно ложится мне на плечо. Не встретив сопротивления или отповеди, он начал обнимать, домогаясь меня. Когда распалился не на шутку я «вылила на него ушат холодной воды», заявив:
— Стас! Ты парень видный и я бы в другое время не прочь дать тебе «урок любви», но ты невнимателен. Оно и понятно... — продолжила я после короткого вздоха.
— У тебя же нет постоянной девушки... — опять вздох и злое сопение Стаса, — иначе бы ты знал про критические дни и заметил беленькую верёвочку у меня там, — я кивнула вниз, где уже лежала его рука.
— Что? — опешил он, ожидая чего угодно, но только не этого.
— У меня месячные. Там днём был тампон «Тампакс», сейчас заменила прокладкой... Так что ни обессудь...
— А что же мне делать? — чуть ли не по слогам произнёс он, подразумевая свой «стояк».
— Ты знаешь, — как бы неохотно прошептала я, — мы с твоей мамой подруги... — и как будто решившись, выпалила, — она говорила о тебе... Очень расстраивалась, что ты её сын и вам нельзя...
— Но вот я считаю, что инцест имеет отношение только к деторождению... И если всё будет правильно, то почему бы и нет? А ты парень видный, я сама бы не прочь, но пока не судьба... — «подлила масла в огонь»!
Стас молчал, переваривая услышанное, а я продолжила давить:
— Мужики спят в нашей палатке, а я могу и пока здесь посидеть... — и протянула ему специально купленную упаковку презервативов «Дюрекс», — держи, твой размер... — подумав про себя, — пришлось аж четыре упаковки брать с разными размерами.
Вид у него был обалдевший! На бедного мальчика навалились все проблемы «маленького мирка». Тут и я со своей игрой в «гляделки»; и якобы выданная мной тайная информация; и желание, помноженное на алкоголь; и предложение «прикрыть» его шалость...
Пора было дать ему «подумать и решить», но решение было уже написано на лице... а в глазах светилась решительность.
— Ладно. Я отойду в кустики, а ты пока посиди, — промурлыкала я и скрылась в темноте.
Ушла я недалеко, до первых кустов в тень. Остановившись, стала ждать, чтобы окончательно удостовериться в своих предположениях. Ждать пришлось недолго. На всё про всё ушли пара минут. Держа в руке цветастую упаковку, Стас подошёл к палатке, где спали пьяным сном наши рыбаки, а потом быстро шмыгнул во вторую палатку. На цыпочках почти не дыша, я подошла с противоположной от огня стороне и прислушалась. И отважившись, заглянула в окно. Света от костра было мало, но я всё равно увидела, как Стас уже снимал с матери брюки и трусы. Майка, в которой она щеголяла вечером, была задрана до подбородка. Обнаженное тело белело в мерцающем от костра свете. Одна грудь свесилась набок, а вторая «расползлась» бесформенной лепешкой сверху.
Сам же Стас, тяжело дыша, гладил мать между ног. Вот его палец громко чпокнув скользнул в вагину, и задвигался там, громко чмокая.
— Мама... Я хочу... Милая... — бессвязно бормотал он, сдирая с себя штаны.
Руки у него тряслись, сам он походил на психа...
— Какие родители, такой и сын... — констатировала я.
Подождав, пока он начал своё «чёрное дело» я тихо отошла в сторону, и громко шурша травой, вернулась.
— Стас, ты где? — как бы в недоумении позвала я, и, включив фонарик, подошла к палатке.
Шорохи и вздохи, доносившиеся из неё, затихли.
— Ты тут? Стас? — тихо произнесла я.
— Да-а... — сдавленно донеслось в ответ.
— Всё нормально? — и не дожидаясь ответа, открыла полог, посветив внутрь.
Всё было нормально. Моя «подружка», задрав ноги, лежала под своим сынком, а он, зверски смотря на меня, прорычал:
— Выключи свет и иди, погуляй!
— Ладно, ладно, — «стушевалась» я, мысленно ликуя, — а может быть, я, хочу поучаствовать?! — как бы заводясь, произнесла вслух и полезла в палатку.
От такой наглости любовничек опешил, но я не дала ему время прийти в себя. С ходу шлепнув его по мускулистому заду, шепнула:
— Давай работай и подтолкнула вперёд.
Когда он задвигался, прижалась к его спине и стала тереться об него грудями. Кавалер запыхтел, мощно задвигал задницей, вгоняя свой член в лоно матери.
Никогда не думала, что это так заводит! Находиться рядом, гладить, ощущать и слышать, как член входит в чужую вагину. Чувствовать, как по твоему телу елозит напряженное мужское тело занимающееся любовью с другой. Сунув руку вниз между ног, схватила Стаса за яйца, сжала, так что он взвыл:
— Тётя... Кат... отпусти больно! — шипел он, не прекращаясь двигаться внутри мамки.
Ослабив хватку, толкнула в спину:
— Сиськи помни и соски полижи!
— А она... не проснётся... — запыхаясь, промямлил он.
— Уже проснулась бы, если спала, — умиротворяюще мурлыкнула я.
Сыночек нагнулся и стал мять, мягкие Томины батоны, а затем и посасывать эрегированные сосочки.
Опять шлепнув по заднице, спросила:
— Ты так и будешь до конца её в пизду долбить?
— Что?
— Что, что! Давай в ротик ей сунь!
— А можно?
— Вот балбес! — промелькнуло в голове, — ебёт мать, а ещё и спрашивает у меня... — можно ли ей за щеку дать?! — и вслух, — можно, Стас, и нужно!
Куда девалась его стыдливость. Он, сразу же вытащив своего гиганта, пополз вперёд, оттолкнув меня, на ходу стягивая презерватив. Пристроившись сбоку, стал водить напряженной и склизкой головкой по её губам. Та, не открывая глаз, слабо пыталась отбиваться и даже оттолкнуть насильника вялой рукой.
— Не получается... — запыхтел он от усердия.
Не думая, схватила её пальцами за выпяченный клитор, и сильно сдавила, потянув к лобку. Она охнула, и Стасик сразу втолкнул свой член в рот, чтобы тут же упереться головкой в щёку. Отпустив киску Томы, проворчала:
— Голову набок поверни... И сразу глубоко не суй! — советовала я, — подавится, облюёт здесь всё!
Прислушиваясь к моим рекомендациям, он медленно двигаться вперед-назад. Погружаясь, всё глубже с каждым толчком. На лице расплылась довольная улыбка.
— Классно-то как тётя Катя...
Мой взгляд наткнулся на Томин смартфон.
— Она хвасталась камерой, пять мегапикселей и возможностью ночной съёмки без подсветки! Сейчас и проверим.
Судорожно лезу в меню, включаю камеру. Чуть подправляю свет от брошенного на пол фонарика и начинаю снимать. Общий план, накат на ротик, поглощающий фаллос почти до мошонки. Движение вниз. Крупным планом расползшиеся на груди сиськи с вставшими сосками, дряблый живот и мокрую от выделений промежность. Остановилась. Раздвинула шире ноги и развела в стороны толстые обвисшие губы, скрывающие в глубине темный провал вагины. Опять снимаю крупным планом. Короткий взгляд на Стаса, а ему некогда! «Ширяет» в рот мамку, даже глаза закрыл от удовольствия. А Томка и правду посасывает, что-то мыча. Снова крупный план на лицо. Вот член погрузился и пошел назад, а я повела камеру вверх. Майка Стаса и довольное лицо с прикрытыми глазёнками...
Я уже убирала смартфон, когда он увидел его в моих руках. Зрачки и без того расширенный разошлись у него ещё больше.
— Ты что снимала?
— Но, надо ведь тебе хоть какую-нибудь страховку, — затараторила сгоряча, — и хватит там прохлаждаться. Она в попку любит... И презерватив надень!
— Ага... — закивал он, забыв на время про остальное.
— Её надо на живот перевернуть.
Стас быстро перевернул тяжелое тело и, натянув резинку, уже примеривался к заднице. Протянула ему приготовленный крем. Намажь больше и пальчиком внутрь протолкни и «хозяйство» намажь, иначе не втолкнёшь. Но я зря сомневалась, стоящий колом член, продавив всё и вся, махом вошёл в анус, и резво задвигался там. Вот теперь Тома застонала... Всё же размер для сфинктера «королевский»!
Пока ёбарь балдел, опять занималась документалистикой. Снимала на максимальном разрешении, пока не закончилось свободное пространство. После этого выползла из палатки, приветливо похлопав Стаса по ягодицам.
— Ты давай тут кончай, и не забудь её одеть, а я подышу, свежим воздухом.
Когда я присела у затухающего костра, то сразу стала настраивать блютуз-соединение, дабы переписать захватывающее видео на свой смарт. Запись уже почти переписалась, когда в палатке запыхтел и приглушённо завопил Стас — кончил, похоже!
* * *
Через десять минут у костра возник довольный Стас.
— А можно мне выпить? — улыбнулся он.
— И мне налей, — и, протягивая телефон, добавила, — «с боевым крещением»! Ты же у нас девственник?!
— ... — он смущённо кивнул.
— Надо переписать и стереть, — кивнула на смартфон.
— Я карту памяти выну, пусть думает, что потеряла, — нашёлся Стас, наливая виски.
Сделав глоток, посмаковала вкус.
— Ты там всё убрал? Тому-то одел?
— Да... — мечтательно потянул он, — это так классно, — особенно в попку...
— Вот ведь второй Рокко, — подумала я, — ладно ты как хочешь, а я спать.
Уже залезая в спальник, посмотрела на подружку-противницу. Та с улыбкой довольно похрапывала... Ну и я выключив фонарик удовлетворенно заснула.
Продолжение следует ...