Так что же ты?! Не время ли сейчас Прибегнуть в пылкой мгле к грехопаденью, Отведать плотью несказанный час, Пресытиться под этой дивной сенью?!
Балует тень с прекраснейшим бедром... О, губы жаркие! О, дымных глаз смятенье! Простят ли нас на небесах — с трудом! Так не томи, прошу, сопротивленьем!
Гетерой грешной вмиг расположись, Приняв содомский яд, лоснись в извивах! И Мессалиной жаждущей светись, Как солнце блещет в лошадиных гривах!
Путаной будь со мною до утра, Сорви с себя сковавший ум подрясник, Пусть девственность косы возьмут ветра, Я Габриэль твой, я твой сладострастник!
Коль хочешь, можем нескольких рабынь Игриво приобщить к порочным играм; Они продались с сонмом их святынь Моих пороков душеядным тиграм.
Пусть станут две, нагнувшись глубоко, Так, чтоб бокал стоял на ягодице. Не шевельнутся статуи — чуть что — Плетей подарим дрогнувшей блуднице!
А ты, Царица павших ниц блудниц, Усядешься на троне вожделенном, Главенствовать средь падших в ад сестриц, И рабских тел в служеньи их посменном.
Пошли они! Они и сами уж, Пройдя по углям многоликой страсти, Воспримут нежность бедную как чушь — Их отравила изощренность власти.
Они, забыв, о чувствах за чертой Сего изящного вознесшегося замка, Вдруг понимают — им потребен зной, Суть коего таит любая самка.
Они не трудятся, у каждой есть кровать... Пусть девы и на грешном попеченьи, Но каждая всяк будет ревновать Меня к тебе без всякого сомненья.
О, похоти, истомы, грязнотцы — Того ли ты средь тихих дней желала? Все в будущем глупцы и мертвецы, На молодость отведено нам мало.