Черная жемчужина

На поиски приключений.

Сейчас модно ехать куда угодно. Были бы деньги. Многие пользуются этим, ездят по свету и привозят а сувениры на память и на удивление друзьям. Сергей, художник и скульптор решил, после удачной продажи своих картин, съездить за новыми впечатлениями в Африку. Выпив стакан водки и завязав глаза, он шилом ткнул в карту Африки. Выбор пал на Малави, маленькую страну внутри континента.

Как оказалось, по приезде, большинство людей здесь жили, а точнее, бедствовали меньше чем на сто долларов в год. Столичный город представлял собой несколько сотен глинобитных хижин под травяными крышами и три магазинчика. Самым большим зданием был двухэтажный дом на городской площади. Там заседала городская администрация и вершил суд совет старейшин. Единственным приличным местом, оборудованным кондиционерами была гостиница для иностранцев.

Именно туда и поехал Сергей, но вот сувенир, который привез он из поездки, поверг его друзей в настоящий шок. Сувениром была хорошенькая маленькая черная женщина, с почти европейскими чертами лица.

- Знакомтесь, - сказал он дома, - это моя черная жемчужина Омалара или, по нашему, Ольга.

Только после большой порции русского напитка он стал рассказывать о своем приключении.

Первое знакомство.

В городе он познакомился с миссис Хилембой и ее семейством. Миссис Хилемба, высокая и весившая килограммов 150, не меньше, негритянка, была матерью пятерых детей, старшей из которых, Омаларе, недавно исполнилось 17 лет. Это была очаровательная негритянская девушка, от взгляда на которую, у Сергея стало сильнее биться сердце. Вот это та натура, о которой он мечтал всю свою жизнь!

Хилемба слыла первой красавицей в стране, так как представление об идеальной красоте здесь основывается на чрезмерной тучности, а для достижения последней девушек кормят как на убой. Ее дочь Омалара не хотела толстеть, из-за чего мать и дочь часто спорили.

Он попросил обеих женщин стать натурщицами. Но Хилембе было некогда: отец семейства был все время на службе, а на ней был дом и дети. Услышав о гонораре, мама позволила дочери позировать.

Выехав на пленер, Омалара надела широкое цветастое платье своего народа и стала у дерева так естественно, как будто занималась позированием всю свою жизнь. Время летело незаметно. В пять часов вечера по местным обычаям наступала сиеста. Омалара, ничуть не стесняясь мужчины, сняла платье и, оставшись совсем обнаженной пошла в воду.

- Не пугайся, - говорила она, - крокодилов в этой реке нет.

Стесняясь своего тела. Сергей тоже вошел в воду. Вода была теплая и почти не освежала. А потом: Какая-то неведомая сила поднесла его к обнаженной девушке. Она не отстранилась и оказалась в его руках. Случилось то, что и должно было случиться между двумя молодыми людьми под горячим солнцем и на зеленой траве.

Суд старейшин.

Их приключение не осталось тайным. Этим же вечером Хилемба о чем-то долго говорила с Омаларой на местном языке.

- Завтра мы пойдем к племенному судье! - сказала она на понятном Сергею французском.

На это Омалара что-то грубо сказала на местном языке. Эта фраза была последней каплей. Мать сердито схватила дочь, потащила вон. Омалара упиралась, с мольбой смотрела на Сергея и что-то говорила на местном диалекте.

- Вы турист, и можете делать что хотите, а девушек за прелюбодеяние у нас судят не так как у вас, в России! - сказала Хилемба, - она свое получит сполна!

Вечером на площади стало собираться народ. К Сергею привязался мальчик-гид, обещавший за несколько центов рассказать, что тут будет происходить.

Из уважения к его цвету кожи, Сергею уступили место в первом ряду, около веревки, которой было огорожено место судопроизводства. Не так далеко от него стояла, миссис Хилемба, а ее дочь Омалара стояла рядом, но по ту сторону веревки. Мужчины в честь праздничного дня одели широкие штаны и рубашки. На женщинах просторные платья из местной яркой ткани. Почти все - босиком.

Осужденные стояли в середине огороженного пространства, около деревянного барьера, безропотно ожидая своей участи. Взрослых после суда старейшин отвозили в тюрьму, детей и подростков возвращали родителям. Сегодня самой старшей была женщина лет тридцати. Среди семерых преступников мужского пола самому младшему было лет четырнадцать. Посреди площади возвышался треножник из бревен. Позади треножника стояли полицейские и "должностные лица" племени. Здесь же стояла бочка со стеблями тростника. Какой-то местный чиновник поднял руку. Толпа затихла.

Самая старшая женщина, толстая и высокая Жинескью, была проведена вперед. Женщина глядела безразлично и как-то вызывающе.

Чиновник громко назвал имя осужденной и нарушение - кража из магазина, где она работала. За это ее сейчас должны были наказать в племени, а потом еще отправить в тюрьму на шесть месяцев. После этого один из старейшин подошел к ней и сказал пару слов на местном наречии, а потом сорвал с женщины тряпку - теперь она стояла перед толпой абсолютно обнаженной.

Служитель провел ее к треножнику и приковал за руки к перекладине. Большое черное женское тело было отлично видно толпе и готово для наказания. Сержант полиции вынул из бочки с водой стебель тростника. Это была прямая, но гибкая палка, заботливо обмотанная шнуром с одного конца, чтобы рука не соскальзывала. Он дважды рассек тростником воздух: свист был неприятным. Сергею вдруг стало холодно. "Что же должна чувствовать приговоренная, - подумал он, - если даже смотреть на подготовку к наказанию так жутко?"

- Ей повезло, - сказал гид, по старым законам ей бы отрубили руку!

Маленький гид рассказал, что первые миссионеры, появившиеся у них, были католические патеры, и они-то и запретили старейшинам казнить и калечить своих подданных. Они же ввели палочную систему наказания. Туземцы отнеслись к этому способу чрезвычайно радушно и ревностно, и активно пользуются им до сих пор.

- Раньше, - мальчик показал на двух мужчин, ждущих очереди, - за грабежи или порчу полей виновного могли и казнить, а теперь они подвергаются основательной порке!

Рассказ мальчика прервал отчаянный крик жертвы. Сержант сделал длинную паузу перед следующим ударом, но произвел его со всего размаха, вызывая визг и корчи у голой негритянки. На этот раз женщина закричала от боли отчаянным высоким голосом. Кто-то в толпе захлопал, чтобы поощрить умение сержанта.

Правонарушители, ожидающие наказания теперь выглядели заметно более напуганными.

Перед каждым следующим ударом сержант секунд пять поглаживал прутом по иссеченному заду женщины и держал паузы. Затем экзекутор бросил использованный тростник на землю.

Тем временем Жинескью отвязали от треножника. Полицейский поднял женщину - она едва могла стоять сама. Платье ей накинули через плечо и она, всхлипывая, полезла в полицейский фургон.

Следующая виновница была проведена на ее место. Это была пятнадцатилетняя девушка, плачущая и умоляющая на своем языке о милосердии. Ее имя и нарушение были зачитаны: она упорно не подчиняется родителям и впервые приговорена к порке. Ей хватит ...пяти ударов тростником... С юной школьницы сорвали платье и привязали. Девушка кричала, и змеей извивались на привязи. Когда ее отвязали, она упала на землю, продолжая истерически кричать.

Расправа.

Наконец судья огласил приговор Омаларе: за то, что она отдалась туристу и потеряла возможность выйти замуж в племени ее приговорили к восемнадцати ударам. Ее тут же раздели и повели к треножнику. Сергей чуть не задохнулся от волнения. Не смотря на полное отсутствие одежды, она держала красивую головку высоко. С вызывающим выражением она успела взглянуть в сторону матери.

Омалару привязали к треножнику. Мать с удовлетворенным выражением лица стояла, держа одежду дочери в руках. Сержант поднял тростник. Девушка держала ноги строго вместе, чтобы защитить свою скромность. Сержант отвел назад тростник и размахнулся, используя всю свою силу. Свистнув, тростник врезался в плоть Омалары. Ее тело содрогнулось, она дернула обеими привязанными ногами, но не закричала. Сергей увидел безобразно вспухшую полосу. Омалара извивалась несколько мгновений от боли, но затем снова сжала бедра вместе, ожидая следующего удара.

Следующий удар упал на спину. Сопротивление Омалары было сломлено - она заревела во все горло.. Сержант проигнорировал все эти чувства - он продолжал методически сечь тростником ее голый зад.

После четырнадцатого удара Омалара перестала кричать, повиснув на привязи. Она, видимо, лишилась чувств от боли. Сержант ухмыльнулся и отступил, сказав что-то на африканском языке старейшине. Тот взял ведро воды и вылил его на голову Омалары. Сержант спокойно ждал, пока девушка приходила в себя. Миссис Хилемба продолжала стоять рядом совершенно бесчувственно: очевидно, она не думала, что ее дочь пострадала достаточно.

Сержант не смягчил силу четырех оставшихся ударов. Омалара снова дико кричала и отчаянно напрягалась... Ее попа была исполосована, в нескольких местах показалась кровь. Сергей вздохнул и пошел прочь. В гостинице он по памяти сделал несколько набросков первобытного судилища. Всю ночь ему снилась Омалара.

В Россию.

На следующий день в гостинице Сергей встретился с миссис Хилембой. Миссис Хилемба сообщила, что Омалара больше не будет с ним работать. Она отдыхает после хорошей порки и уже совсем не хочет ее повторения.

Сергей уехал на сафари в местный национальный парк и увидел их снова через три дня, за день до своего отлета в Европу. В последний день пребывания в стране Сергея пришел в дом к Мисс Хилембе, расплатиться за сеансы позирования. К ним спустилась и Омалара. Сергей увидел, что она не села с ними за стол, а осталась стоять.

- В общем так, - сказал Сергей, - Омалара поедет со мной в Россию. Ей в вашей Африке теперь делать нечего. Замуж ее все равно не возьмут.

Хилемба ничуть не удивилась такому предложению. А ее отец просто сказал: "Сколько?".

Сошлись на трехстах долларах. Разумеется, Сергей брал билет и оформлял паспорт. Затраты с лихвой окупились. Омалара оказалась прекрасной хозяйкой и очень горячей женщиной. Картины, для которых она ему позировала, ему удалось очень удачно продать. Но "Черную жемчужину", где обнаженная Омалара выходит из воды, за несколько минут до того, чтобы принадлежать ему, он продавать отказался.

Второе путешествие в Африку пришлось отложить: сейчас он пишет беременную Омалару на фоне российского пленера. На картину уже есть заказчик.