Меры любви

Моей любви никто не может смерить,

Мою любовь свободе не учи!

Явись, о смерть, тебе лишь можно вверить

Богатств моих злаченые ключи!

Явись, о смерть, в каком угодно виде...

М.Кузмин

Я тебя хотел в простой повседневности - каждый день. И - не надоесть.

Просто мне надо.

Просто ты был.

Был.

- А это кто? Это ты?

- Да, а разве незаметно...

- Руку протяни мне свою.

Ты есть.

Я тебя хочу в простой повседневности - каждый день. И - не надоесть.

Просто мне надо.

Просто ты есть.

Есть... Как хлеба попросит нищий на паперти храма. Как ответит солдат на самый бессмысленный приказ генерала. Как в победном восторге прокричит атлет.

* * *

Вылизать твое тело и задержаться там, где больше всего понравится - в тебе. В удовольствиях можно бесконечно долго упражняться. С телом все понятно. Сплетение рук и ног можно долго не разрывать. Можно в экстазе забыть себя - забыть, помня, что есть только ты. А губами почувствовать силу, меру твоей любви - это возможно? Какая она - твоя любовь? Как дотронуться, как дотянуться до нее этим обрубком мышц, вытягивающимся изо рта в твою глубину. Или когда ты до отказа входишь в меня, как дотянуться до твоих губ своими губами? Может быть, душа не выдержит на мгновение бешеного ритма твоих толчков - глубже, глубже и глубже - во мне, и на секунду вырвется изо рта в рот - в мою грудь, в мои легкие, в мое сердце. Две души - они заставят меня взлететь.

Я люблю летать.

А ты не любишь - самолетами...

Где она любовь, когда твоя сперма течет по моим губам, заполняет мой рот, рвется в легкие, вытекает через ноздри. Чем ты наполняешь меня? Собой? Любовью? Через все мои отверстия ты что-то вливаешь в меня: но я вижу в основном только потоки твоей серебристой спермы. Неужели с ней просочится туда и твоя любовь?

Где она, где она?

Что она, что она?

Из какого отверстия моего до нее проще всего дотянуться? Если только через всего тебя, меня.

Шел какой-то странный фильм. Мы сидели в последнем ряду. На треть заполненный зал амфитеатром проваливался под нас рядами кресел. Мы говорили...

- Помнишь, того пятнадцатилетнего мальчишку, который признавался тебе в любви. Ты вошел в него своей рукой так глубоко - до локтя: ты чувствовал его всего насквозь, но ты ведь не видел на его лице ничего, кроме...

- Разве это была любовь. Разве эти стоны, крики - слова любви?

- А разве у любви есть свой язык?

- О, язык у нее, действительно, свой.

- Обыкновенно два...

- Отчего же, разве тебе не знакомы три языка?

- Мне знакомы уже больше, чем три, но с каждым в отдельности мы слишком рано прощались. А когда оставались втроем, то одному всегда не хватало места.

- Просто один всегда норовит вместо...

- Да, наверное...

- Нет, про любовь на троих - это слишком сложно.

- Но возможно?

- Возможно все.

- Да, наверное...

- А тому мальчишке, в котором ты был до локтя, больно не было ?

- Которому?

- А! Их было несколько?

- Нет, просто это было двенадцать лет назад. Пятнадцатилетний Юркун.

- Стоп, что это было с тобой тогда: 27 лет минус 12?

- Наверное, жаль, что не со мной.

- Так ему было больно?

- Нет, он любил тогда и ничего не чувствовал, ничего - даже боли.

- Значит, ты так никогда и не почувствовал меру любви?

- Мне кажется, что сейчас я это чувствую. Вот сейчас прижму твою ладонь к своей. Вот сейчас коснусь своими губами твоих губ и замолчу...

- Мера любви...

- Хочу стать землемером нашей любви.

- Меры любви...

- Хочу стать инструментом нашей любви.

- Размеры любви...

- Хочу, хочу и хочу.

- О, размеры это вообще особый разговор.

- Да, собственно, любовь и складывается из постоянного процесса сложных измерений при абсолютном отсутствии каких бы то ни было измерительных приборов.

- Кроме твоего рта и твоей...

- Стоп, и где мы набрались этого "хабальского" жаргона - приборы, инструменты... Я не хочу писать порнорассказов, достаточно и того воздушного налета эротики, который случился у нас в этот раз.

- Случился... Разве мы уже успели сегодня случиться друг с другом?

- Перестань. Просто безобразие какое-то.

- Естественно, ведь язык не успокаивается, а так и рвется показать тебе меру моей любви.

...Фильм продолжался. Мы вышли из синематографа, сели в автомобиль.

Отправились принимать меры любви.

* * *

Приняли.

Разъехались.

Разговариваем по телефону.

Больно...

- Знаешь, оказывается не обязательно было так далеко проникать, чтобы это почувствовать.

- Но мир не перевернулся?

- Мир есть, а у него - центр тяжести, поэтому не важно, в каком он сейчас положении - наш мир. Он все еще есть...

17-21 июня 1999