Безумие

Я до сих пор слышу твои громкие крики в ушах...

Тогда ты кричала "Еще! Сильнее!", тебе было всегда мало, а я... Я не жалел для тебя ничего.

Я никогда не понимал, как в тебе, девочке, уживалась сразу столь яростная похоть и столь нежные чувства, столь бурные фантазии и столь трезвые мысли. Казалось, ты ничего не боялась, ты была смелой, ты затягивала, и ты давала людям шанс быть откровенными. А я боялся, боялся тебя. Но любил.

Странно вспоминать, как ради развлечения, от нечего делать я написал первой попавшейся девушке онлайн. Написал что-то пошловато-глупое, но ты не только ответила мне без всякого смущения нечто не менее развратное, но и сама бросила мне вызов. Я не удержался, мне стало интересно. И я с тех пор я больше ни в чем себя не сдерживал, просто не мог.

Мне было 24, уже взрослый мужчина, переживший и беззаботное детство, и шальную юность со своими бесбашенными поступками, алкоголем и легкими наркотиками. У меня была серьезная работа, приносящая неплохие, даже очень неплохие, деньги. А тебе... Тебе было 18.

Не стоит и говорить, какие мысли крутились у меня в голове. Я боялся своих желаний, хотя ранее шел на все ради осуществления очередной сексуальной фантазии, боялся ответственности, боялся попасть за решетку, - ведь по закону ты была еще ребенком, а я становился извращенцем. Боялся даже подумать о том, что мне хотелось сделать с тобой. Я часто говорил себе "Остановись, идиот!" Но чем больше я общался с тобой, тем больше понимал - остановиться я не смогу.

Ты не флиртовала, не разводила меня, не соблазняла, ты просто... была. Но от тебя била настолько сильная энергия, что ты сводила меня с ума. Если не смотреть на дату рождения в твоем паспорте, я никогда не чувствовал этой разницы в возрасте. Нет, ты не была набоковской Лолитой, ты была намного умнее и взрослее её, для тебя это не было детской шалостью. Ты никогда не была и шлюхой, девушкой легкого поведения, которая тщательно скрывала свою блядскую натуру. У меня было много женщин, некоторые были младше, другим было уже под 30, были и этакие скромницы-интеллектуалки, и женщины-вамп с длинными всегда идеально наманикюренными ногтями, но ты... Ты совмещала в себе все эти образы, и в тоже время не была похожа ни на кого из них.

Когда мы первый раз оказались в постели, я устроил все по правилу первой ночи - цветы-романтика-свечи. А вместо восторга увидел в твоих глазах скуку. Я был так нежен, я целовал и ласкал все твое тело, но стоило мне отвлечься и взглянуть на твое лицо, я встречал отрешенный взгляд. Ты смотрела на меня как на недавно прочитанную книгу, все события которой ты знала наперед. Тебе было приятно, нередко с твоих губ срывался тихий стон, но я видел - тебе было скучно. И тогда ты, улыбнувшись, попросила связать тебя. Я удивился той смелости, с которой это было сказано, но не показал виду и, достав из ящика прикроватной тумбочки наручники с черным мехом, купленные давно в одном из маленьких неприметных "магазинов для взрослых", приковал твои руки к изголовью кровати. В твоих глазах зажегся огонек желания. Ты напряглась и чуть выгнулась, тебе так нравилось чувствовать себя беспомощной... Я взял стоящую рядом свечу, и, наклонив ее, капнул воском на твой живот. Вздрогнув, ты еще сильнее изогнулась, а на губах проскользнула чуть заметная блаженная улыбка. Вскоре на теле были уже мириады восковых капелек, я как завороженный наблюдал, как капли застывают, покрывая твои затвердевшие от возбуждения соски, скатываются по низу живота на гладко выбритый лобок и попадают на слегка раскрытые влажные губы, обжигая такую нежную кожу. Стоны стали громче, дыхание прерывистым. И тогда ты тихо, но четко попросила меня: "Сделай мне больно".

Я освободил тебя, ты растерялась, не зная, что тебе делать и что будет дальше. Казалось, моё сознание отключилось, стоило произнести тебе лишь одну фразу, и было лишь одно желание - трахать тебя и трахать, пока не закончатся силы или сердце не перестанет биться. Я грубо схватил тебя, развернул спиной, и резко вошел в тебя. Громкий крик сорвался с твоих губ, но я, не замечая ничего вокруг, двигался в такт сумасшедшему ритму готовому вырваться из груди сердца. Я чувствовал внутри тебя обжигающее тепло, твоя смазка стекала по ногам. Резкими движениями я упирался в самую матку... Пальцы впились тебе в бедра, оставляя красные следы. Ты больше не стонала, ты вскрикивала, обезумевшая от такого напора. Сколько это продолжалось, я так и не мог сказать, в глазах потемнело, а мыслях мелькали самые разные картины, несуществующие воспоминания и отрывки из недавно просмотренного порно. Нагнув тебя еще сильнее и прижав грудью к кровати, я рывком вошел в твою попку. Дернувшись и вскрикнув, ты попыталась отстранится. Но нееет. Внутри твоей узкой попки мне было так приятно, что вскоре я снова набрал тот бешеный ритм и постепенно твои всхлипы снова сменились громкими стонами. Все смешалось в один цветной короткометражный фильм, в котором образы сменялись один за одним, не неся в себе ровно никакого смысла... Помню только, как, поддаваясь слепому порыву, внезапно схватил тебя за волосы и сильно дернул назад, одновременно прижимаясь к тебе. На какую-то долю секунды время остановилось. Я слышал, как от неожиданности прервалось твое дыхание, и все звуки в мире исчезли, просто перестали существовать. Перестало существовать и все вокруг, остался только бешеный пульс бьющихся в унисон сердец. А потом... волна реальности снова накатила, и, кончая, я услышал животный крик. То ли мой, то ли твой, а может и наш общий, я не мог точно сказать. Ты рухнула без сил на кровать, пытаясь перевести дыхание. Мне показалось даже, что в какой-то момент ты потеряла сознание. А мне хотелось еще. Больше, больше, я был жаден, как зверь, не желающий делиться ни с кем своей добычей. Я схватил тебя, но ты попыталась вырваться, всем своим видом говоря: большего ты не заслужил. Я встряхнул тебя и попытался прижать к себе, но ты продолжала сопротивляться, впившись в меня ногтями и в кровь раздирая спину. И тогда я разозлился. Это было как раз то, чего ты хотела, ты рассмеялась мне в лицо, услышав судорожный вздох. Я дал тебе пощечину. Твоя голова откинулась назад, и я наблюдал, как на разбитой губе проступает кровь.

Теперь ты смотрела на меня с покорностью и благодарностью. В тот момент я окончательно сошел с ума, перестав контролировать свои действия, и в буквальном смысле потащил тебя в ванную, толкнув в душевую кабину, и включил холодную воду. Ты ловила ртом воздух, но я, не давая тебе ни секунды отдыха, встал рядом, и, прижав спиной к ледяному кафелю, опустил перед собой на колени. Прижимая за волосы твою голову к стене,я грубо трахал тебя в рот, не давая передохнуть. Я чувствовал, как проникаю тебе в самое горло, видел, как ты задыхалась, но все это время ты покорно и жалобно пыталась глядеть на меня. А я даже не думал останавливаться. Прохладные струи в сочетании с твоим теплом относили сознание все дальше и дальше...

Мы лежали на разных сторонах огромной кровати, обнаженные, на смятой простыне в пятнах крови, спермы и твоих выделений, скомканное одеяло валялось где-то в ногах. Я был обессилен, из глубоких царапин на спине, смешиваясь с капельками пота, выступала кровь. Только теперь я почувствовал ноющую боль, ранки неприятно пощипывало. Я ощущал как горячие эти капли, оставляя красные дорожки на коже, впитывались в бывшую когда-то белоснежной, простынь. Меня знобило, тело постепенно остывало, в то время как внутри все горело огнем. Дышать было трудно, но я медленно глубоко втягивал в себя воздух, разглядывая тебя. Ты лежала рядом на боку и смотрела в пустоту. Ярко-голубые глаза были широко распахнуты, взгляд устремлен в одну точку, куда-то вдаль, и казалось ты находилась в совершенно другом, своем, мире. Ни один экстрасенс, если конечно они существуют, не смог бы понять, о чем ты думала в такие моменты. Твое тело сотрясала мелкая дрожь, растрепанные светлые волосы, кое-где склеенные каплями спермы, были ...разбросаны по подушке. Ты знала, что я смотрю на тебя, разглядываю дорожки слез, растекшихся черной тушью по твоим щекам, на одной из которых красовался красный след пощечины. Но самое удивительное - ты улыбалась. Я прикидывал, сколько же будет заживать твоя распухшая губа, и что ты скажешь родителям по приходу домой. Впрочем, я никогда не спрашивал тебя об этом. Для тебя не существовало удовольствия без боли. И ты готова была на все ради того чтобы получить хотя бы небольшую ее дозу, это был твой единственный наркотик, единственное, от чего ты когда-либо зависела. А мне было страшно сделать тебе слишком больно, но для тебя слова "слишком" не существовало...